Я обеими руками вцепилась в его летный комбинезон, потом молча уткнулась лбом в его грудь. Расстроена — и даже испугана. Испугана тем, что потеряю еще больше друзей.

Йорген напрягся, потом наконец отпустил мои плечи и, словно не зная, что еще делать, обнял меня. Казалось бы, объятие должно было выйти неловким, но получилось наоборот умиротворяющим. Он понимал. Он, как и я, чувствовал утрату.

— Я только-только стала настоящей частью звена, — прошептала я, — и все снова разваливается. Отчасти я рада, что он сейчас в безопасности, и в будущем тоже, но в то же время злюсь. Почему нельзя было защитить Рвоту? Или Бима?

Йорген не ответил.

— В первый день Кобб сказал, что до конца дойдут один-двое, — продолжила я. — Кто погибнет следующим? Я? Ты? Почему спустя десятилетия мы даже не знаем, с чем сражаемся и почему?

— Спенса, мы знаем почему, — тихо сказал он. — Ради Вулканической, ради «Альты». Ради цивилизации. И ты права, все устроено нечестно. Но мы играем по этим правилам. Других я не знаю.

— Почему у тебя все сводится к правилам? — Я все еще прижималась лбом к его груди. — А как же эмоции, чувства?

— Я… не знаю. Я…

Я зажмурилась еще сильнее. Мысли вертелись вокруг АОН, «Альты» и Вулканической, вокруг того факта, что не покоряться больше нечему. Всю жизнь я боролась с тем, что болтали об отце.

А теперь что делать?

— Я тоже испытываю эмоции, Штопор, — снова подал голос Йорген. — Например, сейчас мне ужасно неловко. Никогда бы не подумал, что ты из любителей пообниматься.

Я выпустила его комбинезон, и ему пришлось убрать руки.

— Ты первый меня схватил.

— Ты на меня набросилась!

— Лишь слегка стукнула в грудь для выразительности.

Он закатил глаза, и момент миновал. Как ни странно, когда мы догнали ФМ и пошли в новый класс, я кое-что поняла. Мне и правда полегчало. Совсем чуть-чуть, но учитывая, что происходило последнее время, я была готова довольствоваться и малым.

42

42

Несколько дней спустя мы с ФМ ужинали вместе со звеньями «Огненный шторм» и «Чернильница», которые начали учиться одновременно с нами. Теперь в них осталось всего шесть человек, то есть, если даже сложить нас воедино, все равно не набиралось стандартное звено из десяти человек.

Разговоры в основном крутились вокруг того, объединят ли нас в одно звено. Если это случится, то какое название останется? ФМ убеждала всех, что нужно придумать новое, а я считала, что раз наш командир звена по-прежнему с нами, тогда как остальные своих потеряли, то главными должны быть мы.