— Для этого потребуется слишком много прожекторов. Правда, если не приближаться, действовать издалека...

— Невозможно. Мнемоническое излучение подчиняется закону обратных квадратов, проще говоря, оно ослабевает пропорционально квадрату расстояния до объекта. Для того чтобы оно оставалось эффективным, первоначальный импульс должен иметь невероятную мощность. Из космолетов мы этого сделать не сможем. Но вот если установим огромные прожекторы на Земле.

— А как близко к Тельбиру нужно будет подвести нашу планету?

— Исходя из мощности ста тысяч киловатт — больше наши аппараты теоретически не выдержат, — примерно на три миллиона километров.

— Практически это неосуществимо, Кельбик.

— Почему?

— На таком расстоянии между Землей и Тельбиром возникнет столь сильное взаимное притяжение, что без сложных маневров нам не удастся избежать столкновения. Не говоря уж об огромных приливах, риске опустошительных землетрясений и т.д. и т.п. Твоя цель мне понятна: облучить за короткий промежуток времени весь Тельбир, повсюду развязав практически одновременное восстание. Но это невозможно, и нам придется удовлетвориться менее тщеславными планами. Например, мы можем занять Тельбир и освобождать планету сектор за сектором.

— Это будет долго и обойдется нам в тысячи жизней!

— Другого способа я не вижу. Тем временем мы сможем дезорганизовать космический флот противника, захватить его корабли, привлечь на свою сторону их экипажи. А когда будем готовы — ударим, и ударим решительно и мощно!

— Полагаю, ты прав. Да, кстати, ты уже вспомнил, что сказал мне в нашу первую встречу?

Я почувствовал, что краснею. Ну и скотина же этот Кельбик! Когда мы впервые встретились, я только что прочел его докладную записку и сказал ему: «Помилуйте! Это еще что за чушь?»

Первый психотехнический бой был дан спустя месяц. Хотя за это время произошло несколько кровавых стычек, мы откладывали использование нашего нового оружия до того момента, пока им не был бы оснащен весь флот наших космолетов. Сражение завязалось на уровне орбиты самой внешней планеты, орбиты, которую Земля пересекла уже со скромной скоростью сто сорок километров в секунду: мы вовсю тормозили! Несмотря на все свои усилия, Кириосу не удалось помешать Кельбику и мне принять участие в этой схватке.

У нас было сорок пять космолетов против примерно ста двадцати вражеских. Мы выстроились растянутой цепью. Противник открыл огонь издалека, начав обстреливать нас баллистическими ракетами, на которые мы отвечали своими. Наконец, когда мы достаточно сблизились, я приказал включить прожекторы. Сначала ничего не произошло, словно панцирь вражеских кораблей был непроницаем для мнемонических волн, но мы знали, что это не так. Еще несколько ракет вылетело в нашем направлении; мы уничтожили их на полпути, однако отвечать не стали. Внезапно боевой строй противника начал распадаться. Один из звездолетов открыл огонь по соседнему, тот ответил, и оба исчезли в ослепительной вспышке атомного пламени. Затем заговорило радио: