А он только ухмыляется.

Но что интересно — они меня все цепляли разными способами, но они и друг друга постоянно цепляли — и я поняла, что это у них такая игра. Кто первый выйдет изсебя — тот и продул. Поэтому перестала показывать эмоции по поводу, тем более, что они сами так делают. И очень быстро почувствовала, что эта дикая компания довольно легко может быть компанией моих товарищей. Мне было смешно и уютно. Вообще, они были по-настоящему дружелюбны. Они пили разные виды яда, смертельные даже по запаху — и порывались угостить меня, а любые попытки заметить, что употреблять эти штуки в пищу неполезно, веселили их до упаду. Еще они вдыхали наркотический дым — и предлагали мне, а я, наученная опытом с напитками, даже не заикнулась, что это вредно, просто отказывалась поделикатнее. Потом Бриллиант предложил мне пластик жевательной резинки. Я хотела взять — но у них были такие заговорщиские физиономии, что передумала, и, как потом выяснилось, правильно сделала.

И, в конце концов, Бриллиант положил мне руку на плечо, проникновенно посмотрел в глаза и спросил, не тяготит ли такое просветленное существо, как я, присутствие толпы грешников вокруг.

— Знаешь, — говорю, — мне ж звездолет надо покупать. Я же не могу с вами на ваши дела летать на старом грузовике, у которого вся электроника выгорела. А если я буду пробовать все, чем вы угощаете, я себе бумажный самолетик куплю, а отдам за него все свое имущество.

Вокруг зааплодировали.

Козерог говорит:

— Ты че, прямо сейчас собираешься? Да брось, завтра сходим. Я одно место знаю.

Рыжий тут же сказал, что тоже знает одно место и ему завтра туда тоже нужно. И Фэнси опять меня сзади подтолкнул и опять-таки пообещал одно место. И Бриллиант сказал, что завтра лично устроит мне экскурсию по всем здешним интересным местам, и опять предложил жвачку.

— А, Мать с тобой, — говорю. И взяла.

Что в тот вечер было дальше, я помню очень смутно.

Сначала мне, вроде бы, было очень смешно, что у Бриллианта железки на бровях, и я показывала на него пальцем и объясняла, что у нас на Аллариа серьги носят в ушах, а не где попало. Потом я обнимала Козерога и говорила, что он — мой лучший друг, и что вот мы сейчас загоним мой груз, и купим крейсер, и отправимся куда-нибудь странствовать — и это все еще было очень смешно. А Козерог гладил меня по голове и говорил что-то непонятное, но забавное.

Потом Рыжий налил мне чего-то, и я выпила. Оно оказалось на вкус, как жидкий огонь, и мне стало горячо — ячуть не выплюнула половину, но кто-то постучал меня по спине. Я сказала спасибо, и тут мне стало ужасно грустно, и я расплакалась и сказала Рыжему, что люблю Котика, но понимаю, что дело это безнадежное.