Мать Хейр посмотрела на меня внимательно, но я не почувствовал ее неудовольствия.

— Многим гуманоидам инсектоиды кажется жуткими при первой встрече, — сказала она. — К их виду надо привыкнуть. Пока что — запомни, что раэтяне безопасны для тебя.

— Они хищные? — вырвалось у меня, но Мать не рассердилась и на это.

— Нет, — сказала она спокойно. — Они питаются растениями, которые уже начали гнить. А ты, всеядный гуманоид с Кэлнора, можешь попробовать это, — и протянула мне пластиковую миску и пластиковую лопаточку с зубчиками по краю. — Это свежие растения с Мортиса, прошедшие особую тепловую обработку. Понимаешь, как их можно брать с тарелки?

Я понял — и еще я понял, что ужасно голоден, а тушеные зерна и какие-то красные кусочки — неожиданно вкусная штука.

— Как нам с тобой повезло, Ли-Рэй, — сказала Мать. — С пищей для Крошки Хнжу пришлось повозиться, я долго училась ее готовить. Разыскать рецепты сыра из молока нгиунглянских коз и травяной каши для Дотти тоже было непросто. А вы с Эрзингом — непривередливые ребята, легко едите стандартные блюда Космофлота Аллариа с крохотными поправками. Большая удача.

Я слушал её, ел и постепенно осознавал: мне придётся увидеть их — генетический мусор разных миров, о котором Мать Хейр говорит, как о своих детях.

И среди этого мусора — урод, калека и ксеноморф-инсектоид. А я не должен желать их уничтожить. Более того: я должен как-то сделать вид… какой? Что мне всё равно? Что мне не отвратительны эти существа? Что они мне симпатичны, потому что Мать Хейр говорит о них, как кэлнорки — о нормальных детях, о настоящих детях?

К такому опыту меня не готовили ни дома, ни в Академии.

Но я понимал: я выживу, если сделаю всё правильно. Я был настроен узнать, как сделать правильно — и вести себя соответственно. Кэлнор лгал мне; я собирался выслушать Мэйну и понять, насколько она правдива.

Мать Хейр не позволила мне во время посадки присутствовать в рубке. Мне пришлось лежать в кресле с антигравами в каюте, на её рабочем месте, перед заблокированным пультом — я понял, что мне не доверяли, но не огорчился. Скорее, убедился в предусмотрительности Матери — она была вовсе не такая дура, как нам рисовали недочеловеков.

Но мне страшно хотелось увидеть мир, отличающийся от Кэлнора всем, что я мог и не мог себе представить. От любопытства у меня буквально свербело внутри, просто подошвы чесались, как хотелось идти туда. И Мать Хейр не стала меня долго мучить, снова сжалилась.

— Но ты должен надеть и не снимать свой штурмовой скафандр и шлем, Ли-Рэй, — приказала она. — Когда мы придём домой, я заменю твой кэлнорский скафандр на наш бронескаф, но пока пусть будет хоть этот. Я не хочу, чтобы кто-нибудь убил тебя от страха или из отвращения.