– Переждем, - спокойно сказал Константин Евгеньевич. - Особенно торопиться нам некуда.

На самой малой скорости звездолет стал летать по кругу, не удаляясь от реки и ожидая прохождения грозового фронта. Вскоре дорога очистилась.

Еще пятнадцать минут полета - и вдали показались пороги, казавшиеся с высоты тонкой белой линией, протянутой поперек реки.

– Смотри, там озеро! - вдруг сказал Белопольский.

Мельников вгляделся в экран. Действительно, совсем близко от порогов, среди деревьев, виднелось лесное озеро, имевшее в поперечнике, насколько можно было судить на расстоянии, километра два. Когда подлетели ближе, стало видно, что северный берег плоский, а южный поднимается над водой крутым обрывом. Лес подступал почти к самой поверхности воды.

Звездолет спустился к вершинам леса. Моторы работали с минимально допустимой на столь незначительной высоте мощностью, но все же скорость была не менее пятидесяти метров в секунду.

Долетев до озера, Мельников повел корабль вдоль его берегов.

– Вижу бревна на северном берегу, - раздался из репродуктора голос Пайчадзе.

Вместе со всеми он находился в обсерватории и мог не на экране, а непосредственно в окна наблюдать местность.

В этот момент Мельников и сам увидел высокий штабель, и не один, а несколько. Они стояли на равном расстоянии друг от друга и были сложены из таких же бревен, какие они с Баландиным видели у порогов. Но корабль пролетел мимо так быстро, что нельзя было ничего рассмотреть как следует.

– Вижу деревянную плотину!

Голос Зайцева дрожал от волнения. Одновременно с ним ту же фразу крикнули Баландин и Князев.

Звездолет как раз подлетел к западной оконечности озера, и наклонившись на левое крыло, плавно поворачивал к югу. Ни Белопольский, ни Мельников ничего не успели увидеть.

– Где вы видите плотину? - спросил Константин Евгеньевич.

– Она уже позади, - ответил ему Баландин. - Из озера вытекает небольшая речка. У самого истока ее перегораживает деревянный забор из тесно поставленных бревен.

– Это озеро еще загадочнее порогов, - сказал Мельников. - Его длина вполне достаточна. Посадим корабль здесь.

– На воду ни в коем случае, - с какой-то странной интонацией в голосе ответил Белопольский. - Только на берегу.

– На берегу негде - он слишком узок.

– Тогда у реки, там, где хотели раньше.

– Но почему не здесь?.. - начал Мельников, однако взглянув на Белопольского, смолк. Такого выражения, как в эту минуту, он никогда не видел на лице своего учителя и друга. Покрытое глубокими морщинами, оно было более сурово, чем обычно, но в каждой черточке этого лица, в блеске глаз, в заметном дрожании губ чувствовалось, что академик охвачен глубоким волнением. Он не отрываясь смотрел на гладкую поверхность воды, и в его взгляде застыло напряженное ожидание.