— Я знаю кое-что об экспериментах, — прервал его Лаки. — И думаю, возможны грандиозные результаты.

Уртейл нахмурился.

— Это так. Мне приятно, что ты оптимист. Бедняга Майндз не может даже провести экспериментальную работу как пилот. В конце концов он сам признается в этом, не гак ли, Скотт?

Майндз было приподнялся, но рука Гардомы снова опустилась на его плечо. Бигман переводил свой взгляд с одного говорящего на другого, подолгу смотрел на Уртейла. Но тот молчал. На какое-то время за столом стало тихо, и доктор Певерал отчаянно пытался перевести беседу в более безопасное русло. Вначале ему это удавалось, но затем Уртейл, наколов последний кусок ростбифа на вилку, наклонился к Лаки.

— Так вы прилетели для того, чтобы обеспечить продолжение проекта Майндза. Не так ли?

— Я думаю, что так.

— Ты так считаешь, являясь членом Совета Науки. Но что, если я скажу тебе, что результаты экспериментов здесь все дутые. Эти эксперименты могли бы пройти на Земле в сто раз дешевле, если бы только Совет Науки был хоть чуточку заинтересован в том, чтобы сохранить деньги налогоплательщиков. Что бы ты сказал, если бы я доказал тебе все это?

— То же, что я сказал бы, если бы ты мне ничего не доказывал, — спокойно парировал Лаки. — Я бы сказал: «М-р Уртейл, дело в том, что вы лжете. Это ваш величайший талант, и я верю, что вы наслаждаетесь им».

Все присутствующие мгновенно прекратили разговор и воцарилась гробовая тишина. Даже Уртейл замолк. Его глаза широко открылись, а толстые щеки, казалось, внезапно отвисли. Через мгновение он с неожиданной яростью рванулся прямо через доктора Певерала и с силой ударил правой рукой чуть ли не по тарелке Лаки.

— Нет, многоуважаемый Лаки, — зарычал он.

Прошла доля секунды, и рядом с ним оказался Бигман. Никто за столом не заметил, как это произошло. Так, атакуя, делает свой бросок кобра. Злое урчание Уртейла заглушил крик ужаса. И была на это причина. Непонятно откуда взявшись, из руки Уртейла, только что стукнувшей по столу, торчал резной самодельный нож.

Доктор Певерал от неожиданности чуть не свалился с кресла, и у всех, кроме Бигмана, вырвалось невольное восклицание. Даже Лаки выглядел растерянным.. Только Бигман был спокоен. Больше того, в лице его светилось наслаждение, было написано полное удовлетворение.

— Раздвинь пальцы, ты, чан с постным маслом. Раздвинь их и уползи обратно на свое место.

Уртейл, ничего не понимая, уставился на Бигмана, а затем очень медленно разжал пальцы. Его рука не была повреждена. Нож дрожал над поверхностью стола. Виднелся только дюйм его лезвия. Почти весь он вошел в стол, проскользнув между указательным и большим пальцами руки Уртейла. Тот одернул руку, будто ее неожиданно охватило пламя.