Их привезли в отдаленное подобие города и остановили тележку посреди большой площади, обнесенной высоким забором из причудливо переплетенных между собой железных прутьев.

Ничего кроме небольшого помоста там не находилось, все одноэтажные хлипкие дома располагались за ограждением, за ним же стояли местные жители, весьма существенно отличающиеся от гоблинов: высокие, с татуировками по всему телу, заостренными ушами и бледной кожей.

Единственный на площади женоподобный мужчина с длинными волосами собранными в хвост, одетый в красно-зеленую мантию, кинул гоблину холщовый мешочек. Ловко подхватив тот, он почтительно раскланявшись скрылся с собратьями.

Через забор прошли еще десяток мужчин, облаченных в плотные кожаные доспехи. Весьма бесцеремонно вытащив компанию из клетки, они подвели их к длинноволосому.

— Возникло недопонимание, — начал было переговоры Янтарь, но резкая пощечина обжегшая щеку прервала его.

— Эй! — возмутился Бин и получил следующий удар.

— Что за болтливых рабов эти недомерки подсунули, — скривился длинноволосый. — Не раскрывать рта на торгах!

— Торгах? — переспросила Биа.

— Красота! — вместо пощечины длинноволосый восхищенно оглядел ее с ног до головы. — Нет, тебя я не продам. Ты произведение искусства. Ты будешь жить со мной и ни в чем не нуждаться.

— Я принцесса Бангина, — проговорила девушка, — а это мои друзья. Мы можем договориться.

— Ты станешь моей королевой, — подхватил он ее под локоток, а охранники со всей силы пытались удержать вырывающихся парней. — Ошейники посильней на этих, — скомандовал длинноволосый, — торги скоро начнутся.

Через ограду въехало еще несколько тележек с покорно сидящими в них мужчинами и женщинами, следом за тележками вошли еще несколько богато одетых местных с охраной.

Такие же гоблины получили по таким же мешочкам и удалились.

На постамент гордой походкой взошел статный мужчина в серебряной мантии.

— Начинаем! — возвестил он, разворачивая пергамент, а татуировки на его лице начали светиться. Все рабы покорно склонили головы, безмолвно признавая его величие. — Первое право даю Одиссу ва Лоссу, — указал он на их «хозяина».

— Эй вы, — смог вырваться из хватки охраны Янтарь, — мы не продаемся!

Воспользовавшись отвлеченным вниманием Мак и Бин, растолкав плечами охрану, попытались присоединиться к нему, но острая боль прошедшая вдоль спины сбила их с ног.

— Десять плетей! — взревел Одисс, а верная охрана накинулась на все еще сопротивляющихся рабов.

— Пожалуйста, не надо! — взмолилась Биа.

— Не пой, моя птичка, — угрожающе процедил мужчина, — а то снова в клетку посажу.