Судорожно сглотнув, Галли сосредоточенно пытается постичь суть урока, который хочет преподать ему Император.
— Это означает, — откашлявшись, говорит он, — что вотчина не может выжить без Императора.
На лице Палпатина появляется улыбка, похожая на ползущую по треснутой стене многоножку.
— Хорошо. Очень хорошо. Верно. Ты крайне проницателен. — Внезапно улыбка исчезает, и ее сменяет недовольная гримаса. — Но не до конца, — зловеще заявляет старик. — Вотчина не просто не может выжить — суть в том, что права на жизнь не заслуживают и оставшиеся фигуры. — Его полный гнева голос звучит все громче, слова все быстрее срываются с его губ. — Их единственная роль состоит в том, чтобы защищать Императора. Если Империя не в состоянии защитить своего Императора, эта Империя обречена на гибель. Она рухнет не только оттого, что лишится главной фигуры, но и оттого, что ей отказано в праве существовать!
К концу тирады старика Галли силится что-то сказать, но не может. Он пытается вздохнуть — и это тоже не получается. Он хватается за горло, и из его рта вырывается лишь плаксивый стон. В висках пульсирует кровь, в глазах начинает темнеть.
«Вот оно. Это моя смерть. Я провалил урок».
Палпатин машет рукой, и сжимающая горло Галли сила исчезает столь же быстро, как и появилась. Юноша судорожно вздыхает, пытаясь не разрыдаться.
Палпатин на удивление мягко берет Галли за руку. Кожа его тонка, как бумага, и в то же время кажется странно острой: если провести по ней не в ту сторону, можно порезаться, словно бритвой.
— Меня злят мысли об Империи, которая может подвести своего Императора, — с грустью говорит Палпатин. — Но подобное нельзя исключать, а поэтому разумно вести очень долгую игру. Нужно предусмотреть любой исход и соответственно все спланировать. И ты примешь участие в этом плане.
— Каким образом?
— Ты, мой мальчик, — мои «Крайние меры».
— Что это значит?
— Это непредвиденные расходы, которые придется понести. Возможно, оплатить их придется тебе, Галли. А это означает, что тебе пришла пора присоединиться к Империи. Ты будешь служить мне так, как я того потребую, и, если все пойдет хорошо, ты будешь оставаться «Крайними мерами». Если подведешь меня — найду другого, кто достоин этой великой цели и предназначения. Ты готов стать тем, кто мне нужен?
— Готов.
На лицо Палпатина возвращается улыбка.
— Превосходно.
— Но я не знаю, что мне делать.
— Со временем узнаешь. А пока — тебе нравится опера?