Задумавшись и разглядывая книжную полку, я очнулся от шороха шагов, обернулся – и челюсть у меня отвисла, и, будь такая возможность, она бы стукнулась об пол…

В дверях стояла Гута, и на ней ничего не было – как есть ничего! Она распустила волосы, и те густой пышной волной лежали у нее на спине и плечах, она даже не попыталась прикрыть ими обнаженную грудь, она стояла передо мной совершенно голая, прямая, решительная, и смотрела мне в глаза. А я, как дурак, стоял и смотрел на нее, даже не моргая.

Гута первой нарушила молчание:

- Прости меня, Сереженька, милый! Я, наверное, поступаю нехорошо, нечестно, но я подумала, что такого случая, как сегодня, мне никогда больше не представится… Прости… Ты, конечно, можешь просто уйти и забыть… Но я люблю тебя, я не могу без тебя жить… Еще раз – прости! – и она опустила глаза.

У меня во рту внезапно пересохло, я силился что-то сказать – и не мог вымолвить ни слова. Я никогда еще не был с женщиной, а тут, вдруг, такое! Как завороженный, я сделал навстречу Гуте шаг и протянул к ней руки, а она протянула руки ко мне и тоже шагнула вперед.

Теперь, обнаженная, она уже вовсе не казалась девочкой-подростком, неуклюжей и угловатой, у нее было тело женщины, и, главное, она точно знала, чего хочет! Она опять шагнула мне навстречу, и снова подняла на меня свои громадные зеленые глаза. Если бы она хоть чуть-чуть улыбнулась, можно было еще попытаться перевести все это в шутку, но ни тени улыбки не было на ее побледневшем лице, только веснушки словно стали еще ярче.

Наконец, наши пальцы сплелись, мы сделали еще по шагу вперед, и наши тела соприкоснулись… Я притянул Гуту к себе, склонился к ее лицу, и прижался губами к ее губам. Мои руки гладили ее спину, и я восхищался, какие густые и мягкие у нее волосы… Я даже не замечал, что делают ее руки, и опомнился лишь тогда, когда мои кожаные штаны расстегнулись и упали на пол. Тогда я перешагнул через них, освободился из объятий Гуты, и сорвал с себя кожаный жилет. Жилет полетел на пол следом за штанами, я обнял Гуту сзади, обхватил руками ее груди, а она положила свои ладони поверх моих, прижимая их к своей груди. Я гладил и ласкал ее грудь, катал между пальцами ее сразу затвердевшие, набухшие соски, а она, повернув ко мне лицо и ища мои губы своими, наконец-то счастливо улыбнулась.

Моя рука скользнула вниз по ее животу, Гута слегка раздвинула ноги, и я наткнулся под волосами внизу живота на горячее и влажное… Лаская ее, я вдруг задал себе вопрос, какого цвета там волосы – я не успел это рассмотреть, и удивился  несвоевременности этой мысли.