Ане и Игорь пришли проводить меня. Ане держала на руках Нохораи, взять опеку над девочкой предложила она сама. Я не смогла отказаться. В доме Жаровых её не назовут мартышкой, тем более, чернопопой…

   – Почему я не удивлена, – сказала она, узнав, куда я улетаю. – Ты долго шла именно к такому решению, удивительно, что столько– то ещё медлила. Я же помню, какой ты была на станции Кларенс.

   Игорь не был с нею согласен, но молчал. Он не любил спорить, держал своё мнение при себе, но я видела, что ему моя затея не нравилась.

   – А что думаете вы?– спросила я прямо.

   – Я?– покачал головой. – Женщине не место в десанте.

   – Но девушки ведь служат, и немало, – возразила я.

   – Зря, – коротко обронил он, и замолчал, не собираясь спорить дальше.

   Мы сидели за столиком, в зале ожидания, скоро должна была начаться посадка на шаттл Пулково– Орбитальная. Текли последние минуты нашего общения. Я знала, что ещё очень долго не увижу их, особенно Игоря. Игоря Жарова не увижу вообще.

   И тогда я решилась.

   Я уже не врач, мне плевать на лицензию, лицензия мне в ближайшие годы не понадобится. Пусть делают со мной, что хотят, если дознаются. Я провела коррекцию. Сама, без надзора старших телепатов и без ведома инфосферы. Так, как посчитала нужным сама. Эльвире не следовало тогда становится со мной в пару, внезапно поняла я. Я должна была работать одна! Тогда беды не случилось бы…

   Мы ещё не пробовали работать с взрослыми пирокинетиками, только с детьми, только с прогерией Эммы Вильсон именно. Но угнетение пиронейронной сети в обоих случаях шло одинаково. И я продлила жизнь Игорю Жарову, насколько смогла. Насколько у меня получилось. Я не знала, каким будет эффект, сколько конкретно лет у него появится в запасе, но что эффект будет, даже не сомневалась. У детей мы увеличивали срок жизни втрое от спрогнозированно, то есть, прибавлялось ещё шестнадцать– двадцать лет. Это было несравнимо меньше, чем средняя продолжительность жизни по Федерации, но результат обнадёживал, на первых же шагах получить такие превосходные параметры!

   Я ещё не знала, что без меня проект развалится полностью: любые попытки развивать созданную нами схему будут проваливаться одна за другой, и в конечном счете, наша коррекция будет принята к исполнению в том виде, в каком я оставила её. Как инструмент, недоступный для ординара больше, чем полностью. Мечта доктора Девлятова о ста двадцати тысячах врачей, умеющих работать с прогериями, останется мечтой. Итан вернётся в Номон, Сихранав – в Тойвальшен– Центр.