Кристалл продолжал изливать свои секреты в сознание Луциллы.
– Реакция этих людей на угрозу раскрытия стандартна: «Мы ищем религию в наших корнях. Это выживание, возвращение назад, чтобы взять из прошлого то лучшее, что в нем было».
Луцилла знала этот оборот. В мире всегда хватало «свихнувшихся на выживании». Они всегда выглядели довольно курьезно.
– Маскирующая система, – продолжал говорить кристалл, – не имела успеха в применении к нам. У нас имеется подробная запись еврейских родословных и есть фонд Чужой Памяти, касающийся этой проблемы. Мы понимаем причину такой скрытности и секретности. Мы не тревожили их до тех пор, пока я, Верховная Мать и Община Сестер во время и после битвы при Коррине
Луцилла ощутила скепсис.
Древняя Верховная Мать предугадала этот скептицизм.
– Время от времени мы предъявляем им требования, которые они не могут не исполнить. Впрочем, они тоже обращаются к нам с просьбами.
Луцилла чувствовала, что с головой погружается в мистику этого подпольного общества. Это было больше чем сверхсекрет. На ее неуклюжие вопросы служащие Архива, как правило, отвечали отказом. «Иудеи? Что это? Ах да, древняя секта. Ищи ее сама, у нас нет времени на праздные религиозные изыскания».
Кристалл оказался более красноречивым.
– Иудеи часто удивляются, а иногда и возмущаются тем, что мы их копируем. Наши записи о родословных прослеживают их по женской линии. Приблизительно так же поступают и иудеи. Ты считаешься иудеем, только если твоя мать иудейка.
Кристалл перешел к заключению:
– Диаспора не должна быть забыта. Сохранение тайны для нас – это вопрос чести.
Луцилла откинула с головы капюшон.
– Ты – самая подходящая кандидатура для выполнения деликатного поручения на Лампадас, – сказала Одраде, пряча кристалл на место.