— Ты вот говоришь «если б не встал на Путь, то написал бы». Сейчас ты спокойно сидишь. Никуда не идешь. Что тебе мешает заняться стихотворчеством?

Амад удивленно вскинул глаза. Убедившись, что Алексей не шутит, как-то сник. Полуотвернулся, ничего не ответив.

Алексей Сковородников неспешно повернул тушку зайца. Сходил к ручью, принес воды, сбрызнул угли и мясо. Оставшуюся воду вылил в кусты. Подошел к камню с остывшими остатками варева. Зачерпнул. Отпил несколько глотков. Оценил, что Амадовский компот вкуснее, чем получался у него. Вернулся обратно к костру. Вновь сел напротив Амада. Помолчал.

— Пока ты ходил за лодкой и охотился, я снова обращался к Создателю…

Пауза затянулась, и Алексей Сковородников вынужден был спросить:

— Ну и?

— А что — ну и? Ничего. Не слышит меня Создатель. Раньше при обращении к Нему у меня сразу рождались целые строчки поэм. Оставалось только записать. Изредка — усилить рифму или заменить пару слов для соблюдения ритма. Сейчас голова моя пуста.

— Как пуста? Но старые свои произведения ты помнишь?

— Конечно! И свои стихи, и все праздничные циклы — все помню. У меня хорошая память. Помню все, что прочитал, что хоть раз услышал в своей жизни. Помню всех людей, с кем встречался. Помню, о чем разговаривал с ними. Много чего помню… не знаю только, зачем мне это все.

— Пригодится. Если не сейчас, так когда закончишь Школу Создателя. Три года пролетят как мгновение. Вернешься в свой Хруст…

Вновь Амад удивленно вскинул глаза. И вновь промолчал. Что-то не то я сказал, подумал Алексей Сковородников. Чтобы стушевать непонятный момент, занялся зайцем. Выгреб из-под него старые, ставшие почти холодными угли, подсыпал новых. Амад неподвижно сидел боком к нему, опустив голову.

— Прочитай мне что-нибудь свое, — попросил его Алексей Сковородников. — Или спой. Я, честно признаюсь, очень редко видел нашего, магорчанского поэта. Да и память у меня неважная — из слышанного ранее ничего не помню.

Амад дернулся, недоверчиво посмотрел на него. Пробормотал что-то вроде «ну вот, докатился» и вновь затих. Когда Алексей Сковородников утвердился во мнении, что его просьба проигнорирована, запел.

Раскрывалась, словно книга страница за страницей, грустная и вечная история девушки, разлученной со своим возлюбленным. О ее серых безрадостных днях, заполненных монотонной работой. О бессонных ночах на мокрой от слез подушке… Ну кто говорил, что консы — это не люди?! Да абсолютная идентичность чувств, абсолютная схожесть душевных переживаний! Что на сотнях планет, разбросанных в бесконечности космоса, что в маленькой замкнутой сфере, созданной неведомыми силами, что тысячи лет назад, что ныне — везде человек был и остается человеком.