Где-то что-то похожее я либо читал, либо слышал, подумал Алексей Сковородников. Еще в той, прежней жизни. Что-то вроде «и возвращается ветер на круги своя…» Какие неожиданные параллели между землянами и консами! Надо бы подбросить эту задачку Нику Улину. А пока повнимательнее слушать. Запоминать, слава богу, не обязательно: психологи «Элеоноры» заверили, что по возвращению на звездолет смогут «вытащить» из его подсознания все увиденное, услышанное и прочувственное здесь, в Консерве.

Вскоре они пришли к выводу, что дичь готова. Голода Алексей Сковородников по-прежнему не испытывал, но чтобы вновь не вызвать совершенно излишних подозрений, отрезал себе маленькую часть передней лапки зайца.

Амад же набросился на еду от души. Ел и ел. Потом вскипятил отвар листьев и диких плодов. Напился. Посидел. Вновь попросил отрезать себе кусочек мяса. Но съел без прежнего аппетита. После обильной еды двигался он еле-еле, в пародийно замедленном темпе. Осоловел. Борясь со сном, принялся уговаривать Алексея Сковородникова прочитать хоть что-то из стихов, написанных поэтами Магоре. Стараясь помочь с воспоминаниями, поднимал то одну тему, то другую. Сыпал примерами.

Алексей Сковородников рад был бы что-нибудь рассказать. Но что? В школе, в течение всей прежней жизни не мастак он был по части стихов. Что заставляли — учил, лишь бы отвязались от него. Продекларировать слова из старых песен, что он слушал по воскрешению? Но в памяти сохранились одни отрывки. К тому ж с откровенно земной спецификой. Не будешь же рассказывать в Консерве стихи о войне, о морях и дальних странах, о земных асфальтированных городах, о звездах и тюрьмах… Как соломинка для утопающего всплыло в памяти есенинское «не жалею, не зову, не плачу». Амад, внимательно выслушав, проникся к Алексею Сковородникову уважением и далее не просил новых стихов. Декламировал сам.

Когда Алексей Сковородников, в очередной раз включив передатчик, описывал Лиде Гиреевой прошедшие события, Амад вдруг сказал:

— У тебя лицо светится.

Как так? Алексей Сковородников убедился: действительно, при включенном передатчике нижняя часть его лица едва заметно фосфоресцирует. Какой-то неучтенный физический эффект. Обязательно надо будет сказать об этом теоретикам. Чтобы не смущать аборигена, отвернулся и быстро завершил сеанс связи.

Амад долго смотрел на него, потом сказал:

— Ты — Разрушитель.

Что делать? Как реагировать? Да никак.

— Ты ошибаешься, — пробормотал Алексей Сковородников, выдавив из себя улыбку.

— Вставшие на Путь уходят навсегда. Не на три года. Школа Создателя — на всю оставшуюся жизнь… если таковая будет. Но я сильно в этом сомневаюсь. Путники заканчивают свою жизнь под Уремом, и за всю историю мира ни один из них не вернулся. От живущих в Ладу хоть могилы остаются, от вставших на Путь не остается ничего. Таков удел тех, от кого отвернулся Создатель.