— Это незаконно.

— Зато удобно, — она пожала узкими плечами. — А еще бабушка говорила, что нужно пользоваться всеми возможностями, которые дает жизнь.

— И при этом заперла тебя?

— Теперь я думаю, что она за меня боялась, — Лотта смотрела серьезно, и от этого взгляда становилось не по себе.

Не надо.

Одно дело — приключение, и совсем другое — жизни. В жизни владелицы корпораций и наследницы родов не снисходят до простых смертных, а если и случается, то ненадолго и не всерьез. А значит, когда она исчезнет из жизни Кахрая, будет больно

— Она мне всегда внушала, что семья — это важно, очень важно, и я должна думать и за себя, и за них всех. Хранить капиталы, преумножать, строить… создавать… корпорация — это и ответственность тоже, и еще многое другое. И она в это верила. Только… Она и сама редко покидала поместье. Наверное, ей было удобнее контролировать мир изнутри. И я вот думала, что так и надо, что только так правильно. А теперь понимаю, что не смогу вернуться и вести ту жизнь, к которой привыкла раньше. Я, наверное, выросла.

Кахрай фыркнул.

И получил кулачком в бок.

— Выросла. И… и мне нужен будет кто-то, кто перестроит службу безопасности. Для начала.

— Я никогда не занимался безопасностью, точнее занимался, но не на таком уровне.

— Научишься. Ты умный.

Комплимент был… сомнительным. Но на душе стало приятно.

— Тебе не стоит со мной связываться.

— А с кем стоит? С кем-нибудь, кого могут перекупить? Доказать что-то у меня вряд ли выйдет, а значит, часть активов придется вернуть. И деньги у семьи появятся, а где деньги, там и возможности. Не думаю, что они отступят. И вообще… давай сбежим?

Она села на кровати, и Кахрай вынужден был признать, что бежать он готов, но чуть позже.

— Куда-нибудь, как мой отец. На край света. Сменим личности, имена… купим дом, будем жить, как нормальные люди.

— А как живут нормальные люди? — он перевернулся на бок.

— Понятия не имею. Но научусь, — Лотта была полна решимости. Вот только… не сможет она, как нормальные люди, чтобы не в курсе последних тенденций, чтобы без рынков и акций, власти и денег, чтобы совместные ужины и прогулки, сплетни про соседей и тихое раздражение, которое накапливается, когда жизнь по сути чужая. — Плохая мысль, да?

— Не знаю.