Еще находясь внутри шлюза, перед выходом, я постарался затянуть до предела все ремни на моем скафандре. Но это не помогло - в вакууме моя защитная оболочка так раздулась, что руки можно было свободно вытащить из перчаток...

Двенадцать минут я плавал вокруг корабля, удалялся и приближался к люку, а вот когда с Земли пришла команда возвращаться в корабль, начались проблемы.

В таком раздутом скафандре я никак не мог втиснуться в люк шлюза. Ситуация была критической. И с Землей не посоветуешься, что делать. Пока я доложил бы, что у меня случилось, пока они стали бы думать, что следует сделать, пока бы приняли решение. У меня не было никакой гарантии, что скафандр попросту не лопнет. Кажется, только Пашка Белянин понял, что со мной происходит. Но чем он мог мне помочь? Он - в корабле, а я - в космосе, за шлюзом.

Я совершенно четко осознал, что сейчас моя жизнь зависит только от моих действий. Смогу войти в шлюз -буду жить. А если не смогу, то. Сам понимаешь.

Я плюнул на все инструкции и на все, чему меня учили. Я плюнул на все советы и сомнения Земли. Просто взял и переключился на другой режим работы скафандра. Просто взял и снизил давление до трети от атмосферного.

Просто... Все просто... Вот только если бы к этому времени у меня не вымылся азот из крови, то азот бы просто закипел. Ну, и все. Я бы умер. Прямо там, в космосе.

У меня для принятия решения было всего несколько минут. Этого мне хватило, чтобы прикинуть: я уже почти час нахожусь в атмосфере из чистого кислорода. Поэтому кипения азота, вроде бы, быть не должно. Его и не было.

Только после этого скафандр чуть-чуть сдулся и я смог протиснуться в шлюз. Полез головой вперед, а нужно было лезть ногами. Закрыл внешний люк шлюза и начал разворачиваться - в корабль входить все равно нужно ногами. Внутри “Восхода” уже не развернешься. Ведь крышка люка корабля открывалась внутрь и съедала почти треть внутреннего объема корабля.

Как я развернулся в этом узком цилиндрике шлюза, до сих пор не пойму. Пот заливает глаза, пульс под 190 ударов в минуту. Но я все таки развернулся и ногами вперед вошел в корабль. Руки трясутся, в глазах туман. Я снова плюнул на инструкции. Не проверил герметичность и не закрыл за собой внутренний люк в корабль. А взял и просто открыл гермошлем скафандра. Хочу вытереть перчаткой глаза, но вытереть не удается: такое ощущение, что мне на голову льют воду.

***

- После посадки “Союза-4” нас с Василием Лазориным посадили в самолет и повезли в Москву. Все волновались: как мы перенесем возвращение к условиям земной гравитации. Ведь наш полет длился рекордное время - восемнадцать суток. И вот, представь себе, Алексей, состояние всего нашего руководства, когда с борта летящего в Москву самолета они получают сообщение с просьбой немедленно подать в аэропорт машину “Скорой помощи”. А тут еще сработала наша известная система “испорченного телефона”.