Для маленького корабля с несколькими каютами это не беда. Можно закрепить мебель, зафиксировать предметы и потерпеть. А для большого, предназначенного для многодневных перелетов и многомесячной работы на орбите?

Неварцы поступили просто (хотя с точки зрения инженера-конструктора такая простота страшнее ада) – практически вся мебель (в которой присутствовали такие странные вещи, как мягкие диваны) смещалась по направляющим пазам. Любой отсек можно было «переформатировать» за считанные минуты.

В этих трогательных стараниях построить первый межзвездный корабль с максимальным комфортом, Горчакову виделся какой-то удивительный феномен Невара.

Не просто выйти в космос, а заселить всю систему. Причем, построить самые настоящие города, пригодные не для вахтового метода, а для нормальной жизни. Не просто соорудить звездолет и отправить его с парой пилотов «на испытания» к соседней звезде – а сразу забабахать экспедицию с геологами, астрономами, да едва ли не с художниками и поэтами!

Какой-то девятнадцатый век, честное слово. Максимум двадцатый. На Земле бы и в голову никому не пришло так поступать…21

Для создания квантовой нестабильности неварский корабль тратил чудовищное количество энергии, поэтому после разгона ему требовалось накапливать всю генерируемую реактором мощность. Валентина это не устраивало. Вместе с Ксенией и Криди они устроили совещание, после которого кот и Анге вывели реактор за пределы расчетной мощности («скорее всего, мы не взорвемся», пообещал Криди) и подключили два оставшихся челнока к энергосети корабля. В ангарах теперь ревела вентиляция и было нестерпимо жарко, но даже с потерями на отвод тепла накопление энергии шло прямо во время разгона. «Я давно думал о такой возможности, но мне бы никто не позволил» – сообщил Криди, посмеиваясь своим странным смехом.

И все-таки еще три часа после отключения маршевого двигателя корабль двигался по инерции, вливая всю мощность в сверхпроводящие катушки-накопители. Жилое кольцо вновь раскрутили, и настало время ожидания. Мегер и Алекс оставались в рубке с Криди, разбираясь в системах управления кораблем. Горчаков некоторое время бродил по кораблю, изучая конструкцию. Потом наткнулся на следы крови, которые они забыли убрать. Настроение испортилось, в чужую каюту идти не хотелось. Валентин выбрался в осевой коридор и завис там в невесомости, наслаждаясь редким аттракционом. Стометровая труба, освещенная тусклым светом, уходила вдаль. Ровный гул механизмов уже не казался чужим, он привыкал к чужому кораблю. Слабый поток теплого воздуха из вентиляции тащил его от носа к корме, к двигательным и агрегатным отсекам.