Гюнтер торжествующе поднял пластиковый пакет, прикрепленный к ручке кресла. В пакете что-то плавало, стукаясь друг о друга.

– Два десятка стаканчиков, – похвастался он. – Там клапан с выдвижным носиком. Очень удобно в невесомости. Не разогревается, но, кажется, его и надо пить холодным. Ну что: я – молодец?

– Мне повезло с командой, – сказал Горчаков и, оттолкнувшись, поплыл к креслу оружейника.

Они все успели взять по стаканчику с «кофе», включая и Анге, которая почему-то улыбнулась.

А потом Мегер, которая оставалась на своем месте, сказала:

– Я вижу объект, меняющий траекторию движения. Нет, извините! Я вижу два объекта. Большой и маленький.

* * *

Воздух Ракса пах сыростью и грозой.

Поле, на котором приземлился челнок, было покрыто чем-то твердым и чуть шероховатым. Если это был космодром, то не такой уж и большой.

И совершенно пустой. Их челнок оказался тут единственным. Ракс улетели на войну? Спешно эвакуировались? Или тут никого и в хорошие дни не было?

Только пустое ровное поле и хаотически разбросанные здания под темным небом. Никаких огоньков в окнах, никакого наружного освещения, лишь рассеянный свет, сочащийся с небосвода. Звезда Ракс взойдет скоро, но вряд ли станет намного светлее.

– Ксения… – Матиас подошел к ней. – У вас всегда так… – он запнулся, – пахнет озоном?

– Да, поблизости от внешних строений, – рассеянно ответила она, озираясь. – Мне туда, Матиас.

Он проследил ее взгляд – до ближайшего здания, небольшого, метров сто высотой, идти было минут двадцать. Здание казалось единым монолитом, параллелепипедом из серого камня.

Но Матиас уже сомневался, что здесь что-то строят из камня.

– Можно мне с тобой? – спросил он.

– Тебе даже на планете находиться нельзя, – серьезно ответила она. – Но все изменилось. Идем.

– А что делать нам? – спросил Уолр. – Следовать за вами?

– Не стоит. – Третья-вовне покачала головой. – Вы можете прогуляться, осмотреть другие строения. У вас будет три часа, после этого мы в любом случае стартуем.

– Как мило! Вы не против, что мы зайдем в какие-то здания? – восхитился Уолр.