— Да что он такого сделал-то? Чего ты его лупишь? Вишь, до слез довела… — Ула жалобно сопливился и потирал пострадавшую часть тела.

Мэри Джейн и самой стало немножко совестно. Она положила дубинку, опустила глаза и пробормотала:

— А чего он пристает к честной девушке с непристойными предложениями? Я девушка приличная…

— Он приставал к тебе с непристойными предложениями? — не поверила я своим ушам. — Да ты че, в натуре? Он что, потребовал себя избить жестоко, до крови? Или чего поинтересней?

— Если бы! — опять взвилась Мэри Джейн. — Я ж говорю, извращенец он! Порножурнал с меня требует!

Я задергала Улу за ногу:

— Эй, парень, а зачем тебе порножурнал? Не видел, что ли, ни разу? Их вон у Васи-хакера дома полным-полно. Под журналами “Наука и жизнь” захованы. Тогда бы мог позырить…

— Извращенец, ей-ей! — опять завела свое Мэри Джейн. — Вот так и дала дубиной бы!

— Тихо, тихо! — остановила я разбушевавшуюся суфражистку. — Ты уже и так надавала сверх программы! У бедного парня в штанах живого места, наверное, не осталось! А ему, между прочим, за тело отчитываться придется!

Ула прохныкал со своего насеста:

— Да выслушайте же вы меня… Я все объясню, если больше бить не будут.

— Не будут! — твердо пообещала я. — Мы ж не звери какие… Слезай.

Стараясь не вилять пострадавшими мышцами, Ула тихо, по стеночке, сполз на пол и окопался за тумбочкой. Я отняла у Мэри Джейн дубину, взвесила ее на руке и повернулась к Уле:

— Ну? Отвечай, зачем тебе порножурнал понадобился?

— Да я не для себя! — пуще прежнего заревел Ула.

— Ух, за друзей страдаем! — восхитилась я и почесала дубиной за ухом.

Ула громко высморкался в занавеску (ну никак не отучу от дурной привычки!) и продолжил, всхлипывая:

— Это я для Шандора… Думал, так он отстанет. Ты, помнишь, сказала, что Шандор такой… ну, такой противный, потому что он настоящих девушек не видел. Вот я и придумал показать ему девушек… Как человека ее хотел попросить, чтоб достала мне журнал, а она как даст мне дубиной промеж… ну, в общем не скажу куда, как заорет: “Кобель приблудный! Извращенец!”

Я села на пол и захохотала, восторженно долбя дубиной по полу. Мэри Джейн растерянно сопела и старалась стать похожей на занавеску. Наконец я смогла членораздельно изъясняться и пробулькала:

— Это уже не просто дурдом! Это массовый психоз на фоне смены обстановки! Ох, чудо мое рыжее, и как же это ты дотумкал до этого?