Я огляделась и резво стащила с себя нижнюю юбку, намотала ее как флаг на здоровенную палку и обрадованно замахала этим импровизированным знаменем. Получилось здорово! Батист горделиво реял на ветру, хлопая кружевами, а я мельком подумала, что лучшей рекламы французскому белью просто невозможно придумать. Итак, я стояла, сжимая в руках кол с собственным бельем, ожидала эту распроклятую карету и грозно хмурила лоб.

Наконец вдалеке послышался неспешный топот копыт, и почти одновременно сверху меня описало дождичком. Я разъяренно замахала юбкой, стараясь и прикрыться ею как зонтиком, привлечь внимание кучера. Кучер очень даже привлекся, остановил коней в полуметре от меня и вытаращился так, будто в жизни не видел женского белья или экстремальной бабы. Но я даже и слова ему не сказала, а сразу кинулась к карете. Забарабанив в окошко, я провыла:

— Пожалуйста, пустите меня!

Дверца резко открылась наружу, а у меня с реакцией было хуже, поэтому голову я отдернуть не успела и воткнулась вверх тормашками в уже начавшую размокать дорожную грязь… Когда я вылезла из гостеприимных объятий матушки-земли и громко высказала по-русски все, что я думаю о том, кто делал эту карету, а также о его родителях и ближайших родственниках, то увидела, что из кареты торчит перепуганная аристократическая рожица совсем молоденькой девицы.

— Ой! — сказала она и неуверенно хихикнула. — Так неловко вышло…

У меня постепенно пропадало желание спасать эту придурковатую смешливую прелестницу. Нет, ну почему вечно я и вечно в грязи по уши?! Но я сдержалась, размазала землицу по лицу и мрачно представилась:

— Графиня Жужа Басор! До замка не подкинете?

— Ой! — опять сказала эта идиотка. — Вы жена графа? Садитесь, пожалуйста.

Я шумно лезла в карету и тут заметила еще одного персонажа этой веселой истории, тихо притаившегося в уголке и злобно зыркавшего маленькими глазками оттуда. Жуткая Фанни! Так вот кто вместе с графом обтяпывал это убийство! Выражение “старый преданный слуга” приобретало несколько иной сюрреалистичный смысл…

Я вежливо поздоровалась. Времени у меня было мало, через несколько минут мы должны были подъехать к церкви… Я повернулась к Павле и опять же очень вежливо произнесла:

— Извините, я на минутку!

Затем я опять развернулась к подозрительно глядящей Фанни и, зажмурившись, вкатила ей палкой куда-то промеж глаз. Та тихо поникла в уголке. Павла попыталась покричать, но я приложила свою мозолистую лопатку к ее губам, и она послушно замолкла.

— Значит так, красотуля! — не меняя вежливого тона, сказала я. — Вели деду тормозить карету! Базар есть… То есть поговорить надо!