Шедуэлл уселся поудобнее, пристроил мушкет, и, глухо ворча, обнял мадам Трейси обеими руками. Громовик оказался между ними, словно дуэнья на свидании.

Они молча ехали под дождем еще десять минут – чух-чух-чух-чух-чух-чух-чух – и мадам Трейси очень аккуратно протискивалась между машинами и автобусами.

Потом она почувствовала, что ее глаза косятся на спидометр. Это довольно глупо, подумала она, потому что он не работает с семьдесят четвертого года, да и до того работал не слишком правильно.

– Дорогая моя, как бы вы оценили нашу скорость? – спросил Азирафель.

– А что?

– Просто мне кажется, что мы добрались бы чуть быстрее, если бы шли пешком.

– Ну, если бы я ехала одна, то полная скорость была бы приблизительно двадцать пять километров в час, но сейчас здесь еще мистер Шедуэлл, так что видимо, примерно…

– Шесть-семь километров в час, – прервала она себя.

– Наверно, так, – согласилась она.

За ее спиной послышалось покашливание, а потом мертвенно-бледный голос спросил:

– Ты не можешь ехать на этой адовой машине помедленнее, женщина?

В дьявольском пантеоне, который, само собой разумеется, Шедуэлл ненавидел всем скопом и со всей силой праведности, особого отвращения удостаивались демоны скорости.

– И в этом случае, – продолжал Азирафель, – мы доберемся до Тэдфилда менее чем за десять часов.

Мадам Трейси ответила не сразу.