–
* * *
Одним из достоинств «васаби», о котором Ньют всегда упоминал особо, была почти полная невозможность определить, насколько серьезна поломка. Он направил своего «Дика Терпина» на обочину, чтобы объехать толстую упавшую ветку.
– Я из-за тебя все карточки рассыпала!
Машина вернулась на дорогу; откуда-то из-под «бардачка» послышался тонкий голосок:
–
– Я их никогда не смогу теперь разложить правильно, – простонала Анафема.
– И не надо, – с уверенностью безумца заявил Ньют. – Возьми любую. Первую попавшуюся. Без разницы.
– В каком смысле?
– Если Агнесса права и мы сейчас здесь потому, что она это предсказала, значит, любая карточка, которую ты возьмешь
– Просто ерунда.
– Да? Ты ведь здесь только потому, что она это предсказала. А ты подумала, что мы скажем полковнику? Если, конечно, нас к нему пустят, что вряд ли.
– Если мы объясним разумно…
– Слушай, я знаю, что это за место. У них огромные шлагбаумы из цельного тиса перед воротами, Анафема, и белые шлемы, и настоящие автоматы – понимаешь? – с настоящими пулями из настоящего свинца, которые могут в тебя залететь, поплясать внутри и вылететь в ту же дырку раньше, чем ты успеешь сказать даже «Извините, у нас есть основания считать, что здесь будет начало Третьей Мировой войны, и торжественная церемония вот-вот начнется», и еще там есть такие серьезные ребята в штатских пиджаках, топырящихся под мышкой, которые отведут тебя в комнатку без окон и будут спрашивать: являетесь ли вы, или являлись ли раньше членом какой-нибудь радикальной подрывной организации, к примеру, одной из политических партий Великобритании. И…
– Мы почти приехали.
– Ну вот, видишь – и ворота, и колючая проволока, и все остальное! Может, даже собаки-людоеды!
– Мне кажется, ты чересчур возбудился, – спокойно заметила Анафема, подбирая последние карточки из-под сидений.