Но если я Разрушитель, то что мне вообще после смерти светит? Тюрьма на небесах? Собственные чертоги под землей? И как узнать, что чего тут лучше?

От моих невеселых размышлений меня оторвал звонок в дверь. Вот сволочь, подумал я, дал, называется, три дня на размышление. Я и не сомневался, что это был Скагс, а кто еще ко мне в рабочее время прийти мог?

Но это был не Скагс. Это был незнакомый мне чувак в кожаных штанах, в майке, чтобы выставлять напоказ гипертрофированную мускулатуру, и весь в золоте, как яйцо Фаберже. Допрыгался, подумал я. Это ж кто-то из люберецких наверняка. И снова ошибся.

– Здорово, пацан, – сказал незнакомый чувак. – Я пройду, а? А то ты как не родной.

– Проходите, – сказал я и закрыл за ним дверь.

В комнате чувак расположился на месте, которое до него занимал Скагс, оно, наверное, и остыть еще не успело.

– Вы кто? – спросил я, усаживаясь в свое кресло. —Какое у вас ко мне дело?

– Ямщик, не гони, – пропел он. – Ты гонишь, ямщик, ты гонишь. Я, если ты хочешь знать, ангел.

– Не слишком похожи, – заметил я.

– Я натурализовался.

– По-моему, чересчур.

– Да и хрен с ним, – сказал ангел. – Азраель я, уже слышал, небось? Что там тебе мой приятель Скагс наплел?

– Много всего.

– Но про меня только плохое? Типичная позиция для демона.

– А вы, конечно, такой хороший и весь сверкаете.

– А ты наглый, – сказал он. – Знаешь, кто я, и так со мной разговариваешь. Я, между прочим, тебя на месте истребить могу.

– Не можете, – сказал я. – Санкции у вас нету.

– А, так он и про санкции тебе рассказал? Ну ничего, в крайнем случае, задним числом оформлю. Я, знаешь ли, на хорошем счету. Внутреннее расследование мне повредит, но не сильно.

– Вы не представляете, как я за вас рад.

– Наглый и глупый, – сказал Азраель. – Ты, по идее, трепетать сейчас должен, а ты мне такие глупости говоришь.