Он двинулся к обугленной воронке, остановился над ней и, чуть присев, изумленно выдохнул. Подошедшие следом Галыбко и Ефремов открыли рты.

Ничего в воронке не было.

То есть там, конечно, было черт знает сколько осколков металлических труб, комья земли и бетона, обломки кирпичей, но ничего похожего на останки человеческих тел не было.

— Не понимаю, — тихо произнес Ряхин.

— Промахнулись? — предположил Галыбко.

— Дурак! — толкнул его локтем в бок Ефремов. — Этих козлов в пыль размолотило, даже кусочка не осталось!

Капитан Ряхин тряхнул головой, осыпая труху на покореженный пол. А потом вдруг замер, стянул со спины еще один из прихваченных автоматов и прыгнул в сторону, в пролом стены, за которой начинался другой коридор.

— Стоять! — заорал он, пятясь. — Стрелять буду!

— Не стреляй, начальник! — раздался в ответ скрипучий голос. — Мы тут ни при чем. Если хочешь, мы даже не видели, что тут было.

Ефремов вытащил из кармана коробку, чиркнул спичкой. И при ее неровном желтоватом пламени стала видна обтянутая кителем спина капитана и просунувшиеся в пролом две небритые испуганные физиономии. Переведя дух, Ефремов подошел поближе. Обладатели физиономий поднялись во весь рост и вскинули вверх руки.

— Сантехники, — прокашлявшись, проговорил Галыбко, разглядев их перепачканные комбинезоны.

— Сантехники мы.

— Какие сантехники в пять часов утра? — подозрительно спросил Ряхин.

— Шесть часов уже, начальник, — проговорил один из сантехников. — Седьмой. Мы трубы чинить залезли. И тут такое началось. Думали — смерть наша пришла.

— Мы никому-никому не скажем, — сказал второй. — Разрешите идти? А то хозяева — чего доброго — нас во всем этом заподозрят.

— Ерунду говорите, — вякнул было Галыбко, но тут подумал о том, что, пожалуй, так оно и будет, потому что полковник Ухов немедленно открестится от последствий операции, как только узнает, что операция была неудачной.

«Ну и дела, — завертелось еще в его голове, — капитан наш Ряхин уже начал ловчить, как все нормальные люди. Как пить дать отпустит этих хмырей, строго-настрого запретив им рассказывать о случившемся. Да Ряхин и говорить стал как человек, а не как протокол. Чудеса!»

А капитан Ряхин подумал так:

«Ухова теперь точно уволят. Когда я скажу, что он чинил мне препятствия в ходе расследования заговора. И уж точно никто не вспомнит, что имела место быть подделка документов, а именно приказа».

— Так мы можем идти? — робко спросил один из сантехников.