По-латыни «cadaver» как раз и означает «труп». Однако к нежити кадавры не принадлежат. У этого «медбрата» теплая кожа и отчетливо слышится дыхание. Трупообразна только внешность — все-таки на свет он появился усилиями не акушера, но хирурга…

Но поскольку это не нежить, он должен чувствовать боль. Возможно, слабее, чем человек… но все же должен.

Рука медленно поползла вниз. К ножнам, закрепленным на поясе. Кадавр поднес ее к столу… и в воздухе сверкнула блестящая сталь!

Вот когда Ванесса с благодарностью вспомнила старшего литейщика Огненной Горы. Кинжал, выкованный Юрраном Никелем, оказался воистину превосходен. Он с легкостью вошел в огрубелую кожу кадавра, пронзив предплечье насквозь.

— О-ор… — невнятно выдавил из себя монстр.

Этот звук явно был вызван неожиданностью, а не болью. Но хватка ослабла. С грацией ошпаренной кошки Ванесса вывернулась из гигантских ручищ и дико метнулась к пистолету.

— Деточка, но это же бесполезно… — поморщился Мурок, касаясь клавиши синтезатора.

В воздухе одновременно прозвучали мелодичный звук и грохот выстрела… а потом остался только звук. Но уже совсем не мелодичный.

Мурок Вивисектор оцепенело повернул голову. Его синтезатор, его дивный колдовской синтезатор для управления гомункулами… пробит пулей!!!

Ванесса спустила курок еще и еще раз. Целясь все туда же — в эту проклятую шарманку!

Четвертого выстрела она сделать уже не смогла. Пришедший в себя кадавр наступил девушке на руку, ногой отбрасывая пистолет подальше.

— Боже, что за какофония… — застонала Ванесса, зажимая уши.

Поврежденный синтезатор воет, как корабельная сирена. Мурок Вивисектор с побледневшим лицом дубасит по клавишам — все бесполезно. Колдовской агрегат безнадежно испорчен.

— Что ты наделала… — в ужасе прошептал Мурок, поднимая лицо кверху.

Как только зазвучал этот долгий протяжный звук, летучие гомункулы всполошились, принялись метаться. Писк все усиливается — вой сирены раздражает этих тварей, заставляет испытывать ужасный дискомфорт.

Мурок тихо завыл и принялся долбить синтезатор ножом. Увы, музыкальный аппарат оказался весьма прочным.

А крохотные мозги гомункулов уже пришли в полное расстройство. Так чувствовал бы себя человек, которого без перерыва колотят током. Не смертельными, но болезненными разрядами.

— Что ты наделала?! - заорал Мурок, в гневе поворачиваясь к Ванессе. — Что ты… а-а-а-а-а-а!!!

Колдуну в щеку вонзилось ядовитое жало. Обезумевшие гомункулы ринулись в атаку, нападая на первое, что подвернулось — собственного хозяина.

Конечно, яд Муроку не страшен… но к первому гомункулу тут же присоединился другой. Острые когти принялись рвать кожу.