– Ну и плюнь на них, – посоветовал Ваня. – Какая разница, как далеко ехать, главное – это расстояние быстро преодолеть.

– Охренеть! Мне только омоновца-философа здесь не хватало, – буркнул Рабинович, но замолчал и на тупость оруженосцев больше не жаловался.

До самого вечера, когда на пути экспедиции показались огни какой-то деревни, менты ехали без приключений. Правда, во время остановки на обед Горынычу, видимо, отравившемуся вервольфом, стало плохо. Он схитрил, решив лечиться по методу того Карлсона, который живет на крыше. То есть сказал, что непременно умрет, если не сожрет пару килограммов каких-нибудь насекомых. А поскольку сам пойти на охоту не может, то менты должны уже сейчас начать разучивать прощальные речи, дабы не испортить косноязычием похороны Ахтармерза. Сеня почувствовал, что трехглавый второгодник пытается их обдурить, и попробовал заставить Ахтармерза искать себе пропитание, но свершиться экзекуции не позволила Фатима, чем вызвала бурю негодования в душе кинолога… Ну не мог Сеня смириться с тем, что танцовщица заботится лишь о Жомове с Горынычем, балует их, а остальным только удары поварешкой раздавать может.

Но как бы Рабинович ни сопротивлялся, искать пропитание Ахтармерзу и ему пришлось. Уж таким жалким выглядел трехглавый ребенок из чужого мира, что не разжалобил бы лишь «Железного Феликса». В смысле, ту самую статую, которую в Москве то снимали с постамента, то пытались водрузить обратно. Правда, собирать руками скорпионов, фаланг и сколопендр Сеня отказался. А поскольку функции сборщиков продуктов уже были распределены – Жомов искал, а собирать заставлял Ричарда, Попов соответственно те же гнусности проделывал с Абдуллой, то пришлось Рабиновичу взять Ахтармерза с собой, и тот, получив от Сени координаты цели, тут же проглатывал пищу и настойчиво требовал добавки.

В остальном путешествие проходило совершенно спокойно. В бескрайней полупустыне, по которой двигался небольшой караван, было абсолютно безлюдно. Даже живность встречалась крайне редко. Лишь один раз глазастый Жомов заметил на горизонте стайку каких-то зверюшек, но ни рассмотреть их как следует, ни тем более приблизиться к ним менты не смогли – просто не стали менять маршрут.

Ближе к вечеру пейзаж изменился. Впереди появились небольшие группки деревьев, а затем караван вышел на берег какой-то реки. Ни Абдулла, ни Ричард название ее друзьям сказать не могли. Фатима, которая чувствовала себя слегка уязвленной от того, что за всю дорогу ей практически не уделяли внимания, уверенно заявила, что речка называется Нил, но тут же стушевалась, наткнувшись на удивленные взгляды мужчин.