– Ни хрена себе, вот это ласка, – хмыкнул кинолог, глядя на бесчувственного Аарона. – Ну да ладно. Может, это ему и на пользу пойдет. А то, как стал первосвященником, так что-то в буйство впадать начал. Вещи уже собрали?..

– А чего мне собирать? – удивился Ваня. – Все мое при мне. Я-то тут стяжательством не занимался. Не то что некоторые.

– А я, можно подумать, только для себя старался, – Сеня вспыхнул, как бездымный порох. – Скажи еще, что тебе небольшая прибавка к зарплате помешает.

Жомову возразить на столь веский аргумент было совершенно нечего. Ему оставалось только смиренно потупиться, тем самым признавая заслуги Рабиновича перед отечеством. А Сеня, посчитав, что времени на споры и нотации не осталось, просто махнул на омоновца рукой и помчался к своей палатке, но опоздал. Шатер уже свернули, а Сениных котомок нигде не наблюдалось. Лишь счастливая Рахиль, радостно улыбаясь, вышла ему навстречу из-за бархана.

– Ты не видела, куда мои вещи делись? – испуганно оглядываясь по сторонам, поинтересовался у девицы Рабинович и тут же махнул на нее рукой. – Мурзик, а ну ко мне. Ищи!

– Сенечка, не мучай со… песика, – вспомнив строжайшие инструкции, поправилась Рахиль. – Я уже о твоих вещах позаботилась, – Рабинович оторопел. – И не смотри на меня так изумленно. Все-таки мы готовимся к совместной жизни и поэтому сразу должны научиться распределять обязанности, беречь общее имущество и заботиться друг о друге. Что, не так? Или ты жениться на мне не собираешься?

– И куда же ты мои вещи дела? – проигнорировал кинолог последний вопрос. – Надеюсь, не закопала в песок, как тетя Мириам свой вчерашний мусор?

– Ой, Сенечка, ты такой шутник! – хихикнула Рахиль, а Рабиновича от этого передернуло. – С тобой так весело, что мне все время смеяться хочется…

– Каску надень и кругами по двору с улыбкой бегай, дура!..

– Мурзик, фу! – рявкнул на своего не в меру остроумного пса Сеня. – Помолчи, пожалуйста. Не видишь, люди разговаривают, – а затем посмотрел на Рахиль. – Так где мои вещи?

– Ой, не беспокойся, я обо всем позаботилась, – девица начала загибать пальцы, считая. – Бурдюк с водой я отдала Нахору. Пусть хоть вещи носит, а то ты его совсем бесплатно учишь. Самый большой мешок я дяде Самсону вручила. У него семья большая и все сыновья сильные. Так что не надорвутся, а заодно и украсть никому не позволят. Два средненьких мешочка у бабушки Циллы. Она на телеге едет и небольшая прибавка к грузу ее кобылу ничуть не утомит. А самый маленький я отдала двоюродной сестренке сына папиного свата. Ей уже одиннадцать, а она все, дурочка, в куклы играет…