Храм, где должно было совершиться жертвоприношение, стоял посреди огромной площади, до отказа забитой народом. Пирамидальное основание венчало небольшое строение, перед входом в которое возвышался жертвенный алтарь. В храме уже находились жрецы, готовившиеся к ритуалу, а от основания пирамиды до дворца Чимальпопоке в две шеренги, плечом к плечу, стояли солдаты, охраняя проход, по которому и должны были провести обреченного на казнь.

– Странно, – оглядев площадь, пробормотал Кецалькоатль. – Раньше на жертвоприношения, да тем более одного человека, такими толпами не ходили.

– А тут всё просто, – пояснил Капелькуаль. – Во-первых, приговоренного считают вашим близким другом, чуть ли не правой рукой. Во-вторых, Чимальпопоке, под страхом смертной казни, приказал всем горожанам и жителям окрестных сел быть на площади. Ну а в-третьих, обещан какой-то сюрприз. Нечто такое, чего еще никогда не было.

– Ну, никогда – это слишком сильно сказано, – хмыкнул тольтекский бог. – На свете нет ничего такого, чего бы когда-нибудь уже не было.

Спорить с этим утверждением бога никто не стал. Вместо того чтобы устраивать бессмысленные философские дискуссии, «спасатели» разделились. Жомов и Рабинович должны были встать как можно ближе к алтарю, Кецалькоатль занимал позицию в толпе справа от них, а Капелькуаль размещался слева. Пробиться через толпу к подножию пирамиды оказалось не так-то просто, и Ваня Жомов с трудом удерживался от желания пустить в ход дубинку. И не будь она спрятана под длинной одеждой, может быть, омоновец искушению бы и уступил. А так – только ткнул трех-четырех человек своим кулачищем по почкам, после чего смотреть на предстоящую казнь этим горожанам расхотелось.

Когда, наконец, ментам удалось пробиться прямо к основанию пирамиды, вытеснив нескольких зевак из первого ряда зрителей, друзья оказались лицом к лицу с плотной шеренгой солдат, окружавших храм. Все воины были в полной боевой экипировке, причем лицо каждого покрывал густой слой синей краски, бывшей у народов Мезоамерики цветом смерти. Увидев, что металла на них вполне достаточно, Сеня удовлетворенно кивнул головой, и тут толпа загудела. Сначала крик был неясным и доносился откуда-то со стороны дворца, но затем менты смогли вполне отчетливо разобрать:

– Ведут! Ведут!!!

– Блин, только бы керосинка планирующая теперь не подкачала, – буркнул Рабинович, посматривая на небо, а Жомов поверх голов попытался увидеть Попова.

Однако до того момента, как Андрей в сопровождении жрецов начал подниматься по ступенькам храма, разглядеть его не удавалось. Выглядел Попов не лучшим образом, словно мешки всю ночь разгружал, а красные глаза, вялые движения и улыбка, блуждавшая по уголкам губ, говорили о том, что подлецы-ацтеки действительно накачали криминалиста наркотиками. Один из жрецов, сопровождавших Андрея, поддерживал его за локоть, указывая путь, а другой торжественно нес его резиновую дубинку, видимо, тоже предназначенную в жертву Уицилопочтли. Сеня тихо выругался, глядя на безвольного Попова, а Жомов толкнул его в бок.