– Всё. Не могу, – развел руками тот. – Теперь, пока мне жертву не принесут, сделать ничего не сумею. Слаб я стал слишком.

– И чего тебе в жертву надо? – поинтересовался мой Сеня.

– Человека. А лучше тысячи полторы, – ответил тольтекский бог.

– Тьфу, людоед проклятый! А курица тебе не подойдет? – предложил замену Рабинович.

– Подойдет, – ответил Кецалькоатль. – Только и чудес получите ровно столько, насколько ценной жертва будет. После курицы могу, например, перьями врага засыпать. Вот смеху-то будет!

– Ладно, придумаем что-нибудь, – буркнул мой хозяин. – Ваня, поторопи своих бойцов! Нужно быстрее сблизиться с этими уродами.

– Шире шаг, рота! – тут же завопил Жомов.

Отряд ускорил ход, и тут по щитам застучали первые стрелы. Из-за плотности защиты над нашей головой вниз не попала ни одна, но я сомневался, что дела пойдут так же хорошо, когда ацтеки пустят в ход копья. Видя, что они уже собираются именно это и сделать, я собрался броситься вперед и хотя бы попробовать внести сумятицу во вражеские ряды, но тут произошло чудо, на которое я и надеялся. И этим чудом был наш трехглавый огнемет. Буквально свалившись с неба, он бронепоездом прошелся по вражеским рядам, расшвыряв ацтеков с нашего пути, как волкодав – подзаборных шавок. Я даже тявкнул от радости, хотя и не щенок давно!

Те из ацтеков, кто не был сметен Горынычем, позорно бежали с поля боя, открыв нам проход. Мы помчались вперед, спеша оторваться от преследователей, и я думал, что Ахтармерз сделает то же самое, поскольку взлететь с земли он не мог, но наш трехглавый броневик вдруг начал жрать всё, до чего смог дотянуться: двери, оконные рамы, тростниковые крыши, шиты и брошенное врагом оружие.

– Ты чего, сдурел? Нашел время столоваться! – рявкнул на него мой хозяин. – Уходим быстрее.

– Ага. А прикрывать вас кто будет? – судорожно сглотнув какую-то доску, проговорила средняя голова Горыныча.

– Так прикрывай. Чего ты жрать-то надумал? – на ходу полюбопытствовал омоновец.

– Ну, не пойму я вас, гуманоидов, – возмутился Ахтармерз. – Я же вам говорил, что два часа полета у меня всю энергию истощат. Я сейчас даже воздух испортить не смогу, не то чтобы огонь метать.

– Так жри быстрей, – приказал Ваня. – А еще раз нас гуманоидами назовешь, в лоб дубинкой получишь. В любой, по выбору.

Горыныч, которому, как и всем остальным, под ацтекские стрелы и копья попадать не хотелось, времени на пререкания тратить не стал, усиленно поглощая всё то, что мог прожевать. Я, чуть отстав от своих, остановился посреди улицы и угрожающе зарычал на наступавших врагов. Мой Сеня тут же принялся истерично звать меня к себе, но я дождался, пока ацтеки сделают залп, и лишь тогда убежал под прикрытие щитов. А к этому времени и Горыныч закончил трапезу. Смачно рыгнув для пробы, отчего улицу заполнила невыносимая вонь, Ахтармерз выпустил в воинов тройной залп пламени. Несколько домов тут же вспыхнули, как спички. Ацтеки попятились, а после второго залпа Горыныча и вовсе с воплями побежали по улице.