– Вольская, раскрой глаза и посмотри на меня,– устало сказала Маргоша.– Скажешь, это я сама себя засунула в подвал и приковала к стулу заклинанием обездвижения, чтобы мне было удобней признаваться тебе в своих злодеяниях?

– Что это за заклинание такое? – недоверчиво спросила Лариса.– Что-то мы такого в школе не проходили.

– Конечно, не проходили,– фыркнула преподавательница.– Это эксклюзивное изобретение моего бывшего муженька. И уж если в коллегии про такое узнали бы, по головке бы его не погладили.

– Стоп,– перебила ее девушка.– Давайте по порядку. Я так понимаю, сейчас вы будете катить бочку на Ивана Романовича и рассказывать мне, какая вы белая, пушистая и вообще здесь ни при чем? Так этот момент можете опустить и переходить сразу к делу. Что здесь делаю я и где профессор?

– Боюсь, сразу не получится. Придется начать издалека, с твоего появления в школе.

– Вот-вот, расскажите, с чего это вы на меня так взъелись с первого же дня! – потребовала Лариса.

– Я взъелась? – искренне удивилась Маргарита.

– А что, разве нет? Придирались ко мне из-за всякой мелочи, зачет по стихиям заставляли три раза пересдавать,– обиженно напомнила девушка.

– Вольская, если я к тебе была требовательна, это исключительно из-за того, что ты всегда беспечно относилась к магии, а управление стихиями – это не игрушки,– строго сказала Маргоша, и в ее голосе прорезались хорошо знакомые учительские нотки.– А зачет ты пересдавала из-за собственной лени и безалаберности, надо было готовиться лучше!

– Могли бы быть и поснисходительней,– уязвленно пробормотала Лариса.

– Нет, не могла,– отрезала Маргарита.– Твой дар столь редок, что и требования к тебе более строгие, чем к другим.

– Вот видите! – укоризненно заметила волшебница.

– Это для твоей же пользы было, чтобы ты смогла постоять за себя.

– Еще скажите, что и в Кукуй вы меня заслали для моей же пользы, и маячок на меня навесили тоже за этим.

– Представь себе,– усмехнулась Маргоша,– как раз для твоей пользы. Чтобы уберечь тебя, балда ты этакая,– с досадой добавила она.

– От собственной вредности? – съязвила Лара.

– От собственного мужа,– мрачно сообщила профессорша.

– А, ну да, опасаясь за мою нравственность и невинность,– хмыкнула девушка.

– Вольская,– опешила Маргарита.– Что он тебе наговорил?

– Что вы меня невзлюбили, потому что думали, что я его любовница,– призналась Лариса и с вызовом спросила:– А что, разве не так?