Сколько именно – не знал даже сам Ной, потому что каждый раз, когда он пытался их пересчитать, то уже после четвертой сотни оказывалось, что кого-то сожрали, кто-то сдох сам, а чья-то икра разродилась стайкой мальков пока еще непонятно кого. Вдоволь насбивавшись таким образом со счета, Ной махнул на все это дело лапой и ограничивал свое вмешательство только общим контролем и, естественно, кормежкой.

Шах глазел на это, забыв обо всем на свете.

– И в самом деле, неплохо, – шепнул Шон тихонько порыкивавшему от удовольствия дракону. – Еще бы посолить все это.

– Зачем? – удивился Ной. – Вода и так соленая.

– А потом сварить на гейзере, – закончил Шон. – Такая бы знатная уха получилась.

– Да ну тебя, – обиделся дракон. – Ты лучше туда посмотри.

Две оставшиеся стены были заняты аквариумами поменьше. В них обитали те, кого Ной по разным причинам – некоторые были слишком хрупкие и неприспособленые, а некоторые, наоборот, слишком прожорливые – не стал селить в общем океанариуме.

В углу, на который показывал Ной, во время последнего визита Шона – когда тот еще пребывал в своем родном теле – велось затяжное строительство озериума – так Ной называл емкость, предназначенную для пресноводного плезиозавра. Однако пресноводные плезиозавры уже в те времена стали большой редкостью. Из-за того, что костяной гребень с головы плезиозавра является важным магическим компонентом для некоторых афродизий, на бедных тварей охотились все, кто только мог, что и привело к почти полному исчезновению несчастных животных. Одно время под угрозой оказались даже водяные драконы – из-за своего отдаленного сходства с плезиозаврами, но за них активно вступились их старшие родственники, и это сразу резко поуменьшило количество желающих поохотиться. Однако у плезиозавров подобных заступников не нашлось, поэтому не только Ной, а даже экспедиция магов из Университета Забугорной Империи, отправленная к далекому озеру в Гумджуйских горах, где, по слухам, еще сохранились последние несколько особей, остались ни с чем.

Сейчас же озериум был старательно увит водорослями снизу и ивовыми кустами сверху. Из-за кустов доносилось чье-то нежное пение.

– Русалок завел? – догадался Шон.

– Не только. Еще водяных, мокрошлепов и мокроплюшек, – похвастался дракон. – Вот достану пару сирен – мне их один морской змей уже второй век обещает – в обмен на фениксов – и тогда…

– Ты бы еще кикимору болотную туда запустил, – усмехнулся Шон. – Вот тогда у тебя бы точно полный комплект нечисти собрался. А по берегам – черепахеров, на солнышке греться. Эй, кончай пялиться. – Он легонько пнул засмотревшегося Шаха, так и стоящего с разинутым ртом.