Похоже, готовится какой-то сложный обряд. Сам папа стоит перед алтарем на коленях, склонив голову и закрыв глаза. Губы чуть заметно шевелятся. Вокруг кардиналы, епископы, простые священники и монахи.

– Что тут, падре? – тихо спросил я у дю Шевуа.

Дотембрийский кардинал в этом участия не принимает – он в другой группе, поменьше. Здесь разбирают палицы и булавы, внимательно выслушивают наставления какого-то престарелого монаха с жутким шрамом на половину лица.

– Это добрый брат Ральф, – пояснил кардинал, похлопывая по ладони крестом-кистенем. – Бывший воевода одного королевства. Лет десять назад оставил ратные дела и вступил в орден святого Доминика. Мы доверили ему составить план грядущей обороны.

– Падре, а вы что, тоже собираетесь сражаться?

– А ты как думал, рожа трехглазая? Господь не помогает тем, кто сидит сложа руки и ждет милостыни.

– На Бога надейся, а сам не плошай? – понимающе сказал я.

– Именно. Господь помогает только тому, кто помогает себе сам.

Пол вздрогнул. В собор вошел морщинистый великан с гигантской дубиной. Я удивленно узнал в нем святого отца Крэйга – единственного огра-кардинала.

– А ты, гляжу, сохранил свою жердину? – буркнул дю Шевуа.

– Сохранил, – пробасил отец Крэйг. – Так, на всякий случай. Хотя надевая сутану, думал, что больше мне эта дубина не понадобится…

– А почему у всех только дубины? – поинтересовался я.

– Духовному сословию запрещено проливать кровь, – ответил дю Шевуа. – Мы используем только дробящее оружие.

– Как твое мнение, фра Роже, продержимся? – спросил плечистый епископ.

– Продержимся. Должны продержаться до…

– До чего? – устало спросил я. – Всех все равно ж не перебьем…

– Известно ли тебе, что уныние лишь по случайности не вошло в число смертных грехов? – сурово спросил дю Шевуа. – Нам не требуется истреблять всех этих несчастных. И если поможет Господь, то и не придется.

– Это в смысле?.. – не понял.

– Известно ли тебе, что сегодня за день?

– М-м-м… Воскресенье вроде?..