Вей-Раста тем временем успела задействовать какое-то электрическое заклинание. Фиолетовая молния сорвалась с навершия жезла, с грохотом понеслась к незаконникам. Что случилась дальше, толком не понял никто из Стражей: молния, не достигнув первого дейфа, надломилась и полетела назад. Громыхнуло весьма звонко и запахло озоном. Сумочку с волшебным арсеналом сорвало с плеча Вей-Расты и отнесло точно туда, где прятался Семин. Сама Ларса охнула и опрокинулась на капитана Лыкова. При этом электрический разряд крепко хватил и милиционера. Досталось Вове никак не меньше чем двести двадцать вольт: его шевелюра поднялась дыбом, между растопыренными пальцами с треском проскочили искры.

– Что вы себе позволяете?! – вскричал участковый. Тут же в его правой руке появился пистолет, в левой удостоверение, и он гневно возгласил: – Преступники! Бандюганы! Да? Все арестованы! Стоять!

Серолицые, разумеется, никуда убегать не собирались. Напротив двое из них приблизились к милиционеру, нашептали что-то – Володя так и застыл с остекленевшими глазами, грозно сжимая ПМ и демонстрируя свое святое удостоверение. Пока участковый стоял изумленной статуей, Кагерин Шаволг занялся Каспером и ведьмочкой. Используя какую-то магию, дейф призвал две сферы, переливавшиеся голубыми и розовыми оттенками. Щелкнул пальцами: одна сфера обволокла рыцаря, другая поглотила Вей-Расту.

Когда магические образования воспарили над полом, Ларса пребывала без сознания, а господин Скальп зашевелился, словно таракан в мыльном пузыре. Начал лупить кулаками в прочные стенки и что-то орать, только голоса его никто не слышал.

– К Хельтавару их, – сказал Кагерин Шаволг. – Отличный улов. Магистр ждет.

Сферы поплыли к выходу, капитан Лыков поплелся за ними, как зомби с застывшим взглядом, держа навису бесполезный пистолет. Пленники и дейфы удалились, а Кагерин задержался еще на минутку. Он прошел в дальнюю комнату, осмотрел зеркала, поправил черный покров на одном из них, потом придирчиво оглядел место стычки, пнул сумочку Вей-Расты и вышел, плотно затворив дверь.

– Мама дорогая, – произнес Семин, выпутываясь из сплетений сетки. – Это конец! Полный провал! Разгром! Позор! Поражение!

О могуществе дейфов, он был наслышан от Каспера и Ларсы, но чтобы серолицые разделались с доблестными Стражами, словно со слепыми котятами, он поверить не мог. Все же приходилось верить, ведь все бесславное действо произошло на его глазах. Теперь единственным желанием Семина было, попытаться отворить дверь и бежать, бежать отсюда. Воспользовавшись своей незаметностью, вырваться из чертового подземелья и, если повезет, добраться целым до дома. А там уже подумать с Сашкой Бурковым, что делать дальше. Оставалась смутная надежда, что портал в стене с фотообоями откроется, и тогда Артем рискнул бы сходить на Заставу, просить, требовать помощи у Валенка или каких-нибудь более надежных магистров. Но все это, даже при самом удачном раскладе, заняло бы слишком много времени, а времени не оставалось. Кто знает, как поступит с пленниками Хельтавар, разгневанный вторжением в свои владения? Вполне возможно, что Стражи и милиционер будут казнены этим же утром, на рассвете. Ведь именно так Шанен Горг собирался обойтись с Каспером Скальпом, со слов самого рыцаря. А видеть голову коротышки или Вовки Лыкова над входом в Администрацию Артему не хотелось, даже если та будет улыбаться самой счастливой на свете улыбкой. Особо ему не хотелось видеть там голову милой Вей-Расты. От этой мысли, Семина бросило в дрожь. Потом в жар, потом в груди его что-то тревожно затрепыхалось. А потом он увидел, что пол и черная сетка уплывают у него из-под ног, при этом приближается потолок. И вся комната будто сворачивается, сжимается до игрушечных размеров. На самом деле сжималась не комната, а Артем вырастал, принимал свой обычный вид. Он понял это, едва посмотрел на свою ладонь, цеплявшуюся за ячейки сетки. Сделал два шага вперед и, увидев свое отражение в зеркале с бронзовой оправкой, убедился, что он – есть прежний Артем Семин, которого теперь без труда заметит любая даже окончательно близорукая тварь. Еще он подумал, что если сейчас откроется дверь, и сюда заглянут стражники-грехоморы, то ему конец.