— А как Чёрт, заявляю официальный протест: нельзя истреблять всех без разбора, во избежание потери многочисленного контингента подлецов, стукачей, сволочей и прочей мерзости. Ну, так что, будем всех истреблять или нет?

— Ты это про что?!

— Забыл что ли о наших планах? Мы же собирались свергнуть Пахана, потом всех извести и расплодить новую расу Чёртолюдиков. Я вот что думаю, пусть Чёртолюдики развиваются вместе с человеками. В здоровой конкурентной среде. Крепче будут. Конечно, мы их потихоньку будем проталкивать на ведущие должности царей и королей. Родня, все-таки. Но только незаметно, ладно? Как будто они сами всего достигли. Ну, так, как? Пусть люди живут?

— Конечно, пусть. Я никогда не собирался никого убивать. И, вообще, прекрати эти разговоры о новой расе.

— Знаю, потом. Праздник ведь. Андрюша, а пока давай представим, что за нами следят. Как в Злыгандии.

— Не понял?

— Ух, какой ты забывчивый. Мы должны будем прикинуться парочкой, которая… ну, вспомнил? Или я тебе такая противная, что со мной можно целоваться только по шпионской необходимости?

Конечно же я вспомнил. Разве можно было забыть тот единственный поцелуй? Но я продолжал придерживаться собственного убеждения, что Лялечка еще слишком молода для подобных отношений (или я для нее стар?), и впервые решил это озвучить:

— Ляля, послушай меня. Никакая ты не противная. Но пойми, не могу я. Ты же совсем еще ребенок.

— О-хо-хо, что сказал! Это надо было умудриться до такого додуматься. Решил специально поиздеваться? Это тебе хорошо было ребеночком: лежал себе в колясочке, писался, какался, да орал благим матом во всю глотку. А я сразу — фьють, и взрослый Чёрт! И больше никогда не называй меня ребеночком. А то поналовлю трампампунчиков и насыплю тебе за пазуху. Тогда будешь знать. Вот! Ты тут подумай получше, как у нас с тобой дальше будет, а я пока пойду спляшу. А когда вернусь, посмотрю, до чего ты додумался. А то могу ведь и фокус-покус показать. «Пьяный Чёрт» называется. Выпью Далдоновой медицинской медовухи и превращу обыкновенную свадьбу в правильную, запоминающуюся. С мордобоями и скандалами.

Лялечка встала и направилась к центру зала, в самую гущу танцующих.

Кажется, она на меня обиделась. Вроде бы все как всегда, несла ахинею, но я достаточно времени провел вместе с ней, чтобы по едва уловимым интонациям понять истинное настроение Чёртовушки. И поделом мне. Вбил себе в голову, что она малолетка, и пытался на этом строить свои с Лялечкой отношения.

Постепенно все прекращали танцевать, расступаясь. Вскоре образовался круг, в центре которого, привлекая всеобщее внимание, «плясала» Лялечка. Что это был за танец! Куда там Соломее с Волочковой. Дьявольский симбиоз на первый взгляд совершенно несовместимых стилей и направлений. Балетные па гармонично сменялись движениями латиноамериканских танцев, затем приходила очередь вальса, танго, степа, которые тут же уступали место рок-н-роллу.