Неестествознание

Отыскав гумно, мы тут же отыскали следы. Влажная земля пестрела свежими отпечатками лап громадной кошки, а потемневшие от времени бревна были изодраны когтями до желтоватой щепы. Зазубрины впечатляли. Приставленная к стене лестница упиралась в узкое окошко под самой крышей.

– Он там, как ты думаешь? – тролль напряженно вглядывался в темный проем окна.

– Да нет, вряд ли, – немедленно отозвался Лён. – По крайней мере, я ничего не чувствую.

– Тогда входим, – решил Вал, отодвигая засов.

В гумне царил душный полумрак. Вдоль стен тянулись неровные стожки старой, пахнущей трухой и плесенью соломы. На балках покачивались вязанки полуоблетевших березовых веников. Разрушенное до середины потолочное перекрытие обнажало чердак, заваленный светлым луговым сеном.

– Ишь ты, какие стога. Крыс, наверное, полно, – поежилась я, носком сапога шурша в соломе.

– Тут нет крыс, – возразил Лён, переступая через дочиста обглоданный козий скелет. – Ни единой. Даже странно.

– Большой кошке – большую мышку, – тролль остановился под неровной кромкой перекрытия, приподнялся на цыпочки, пытаясь заглянуть на чердак. – Во, оттуда он и вылазит. Значит, так. Мы с цыпой прячемся у стены за соломой, а ты станешь вот там, посередине, чтоб и мы тебя видели, и у киски слюнки потекли. Как только она выскочит и начнет тебя жрать, цыпа долбанет ее молнией, а мы зажмем в клещи и порубим на фарш.

– Грубо, Вал, – поморщилась я. – Разбрасываться молниями в гумне чревато, да и Лёна можно задеть. У меня есть изящное заклинание, специально для такого случая. Мантихор растает, как вешний снег, ты и до пяти сосчитать не успеешь. Ты же обеспечишь мое прикрытие – мало ли что, вдруг я покажусь мантихору более аппетитной, чем вампир?

– Надеюсь, – мрачно сказал Лён.

* * *

Звонко прокукарекал полуночник-петух, и почти сразу Вал двинул меня локтем в бок. Поперхнувшись вдохом, я проследила за его взглядом, упиравшимся в разметы соломы на чердаке. Там что-то шевельнулось. Я пробормотала заклинание ночного видения, в амбаре резко посветлело, попутно окрасив внутренность строения в веселенькие пурпурные тона. Теперь я отчетливо различала лобастую кошачью голову, озиравшуюся по сторонам. Мантихор устроил себе нечто вроде дупла в стоге, любопытно выглядывая из узкого лаза. Лён переступил с ноги на ногу, и зверь мгновенно насторожил острые ушки с забавными кисточками на кончиках. На усатой морде застыло наивно-удивленное выражение котенка, впервые увидевшего живую мышь. Помедлив, мантихор выбрался из соломы, поочередно отряхивая лапки, словно выходящий из воды кот. Сжавшись в комок и опустив морду, зверь постоял у края чердака, пощелкивая хвостом по доскам, затем решился и спрыгнул.