Васка тоже развлекался на полную катушку. После очередного вдохновляющего пинка своего капризного божества, он решил выбить для Ха Храм. И выбивал с удивительным энтузиазмом. Чего только стоила та история, когда Васка пришел на совет верховных Священников, Жрецов и Жриц и ухитрился таки занять причитающееся ему по праву четвертое кресло, пустовавшее уже многие века (Архижрец на эти сборища ни разу не являлся — непереносимость освященной земли и святых символов плохо сказывается на церковной карьере упырей). Правда, это принесло ему только множество проблем: вместо того, чтобы мирно строить свою мельницу и править деревнями, он строил мельницу, правил деревнями, и то и дело мотался русалочьими путями в столицу, контролировать сбор средств на Храм Ха.

Сбор этот был по большей части анонимный и проводился через Ложку, который с огромным удовольствием, благословленный братом, бросился в котел преступной жизни Столицы.

Он ни разу не участвовал в разборках (по крайней мере, Ковь об этом не знала) и не состоял ни в одной группировке, ничем не управлял, но пропускал через свои руки столько документов самого разнообразного содержания… и Ковь понимала: он знал, что происходит, как происходит, и что может произойти, а так же — куда нажать, если вдруг что.

Фылек поступил в местное училище на стражника. Какой из него получится офицер стражи, при таком-то дядюшке, Ковь старалась не загадывать, надеясь, что свежеприобретенная привычка Фылека к двойным, тройным и прочим предательствам не выйдет боком ни ему, ни остальным. Если что — сбежит на мельницу и будет ей управлять вместо Герека: тот все приворовывает, ничему жизнь его не учит.

А Ковь? Она что?

Она просто училась. Носилась как белка в колесе, зарывалась в мелкие повседневные дела с головой, не позволяя себе задуматься.

Была подругой и верной дуэньей при расшалившейся Кирочке, нянчила Эху под укоряющим взглядом няньки, которая девочку обожала и откровенно к Кови ревновала, играла роль жены на тех немногочисленных приемах, от приглашения на которые Ложка не смог отказаться. Ручалась в училище за Фыля, когда тот расколотил окно и слезно умолял не рассказывать Васке.

Настолько замоталась, что совершенно потерялась во всей этой суматохе. Но вот нашлась минутка присесть и передохнуть, и она уже не смогла встать и продолжить радостную суету.

Как будто снова оказалась в том коридоре, по которому они так бесконечно долго в молчании шли из подземелья. И тот сковал ее по рукам и ногам, не давая дышать.

Ковь рванула ворот форменного платья: он душил ее. Пожалуй, сегодня в Школу она не пойдет. Не потому что нависают над головой несданные зачеты: она все сдала, и еще с месяц можно не бояться.