— Ре-а-ли-за-ция! — Рычал Витольд. — Творческая. А у него её нет!

— Может получиться, — встал на сторону демона Бутончик. — Да-да! Деться ему от нас некуда, где будем жить мы — там и он. Главное — увлечь идеей.

— А если привлечь к работе местных криворуких гастарбайтеров, — гнул свою линию коварный, — так он ещё и прорабом станет, чтобы его проект не запороли!

— Уау! — Восторженно взвыл Витас. — Это круче, чем фундамент от печника!

— Нереализованный, ты наш! — Нежно проворковал Горгуль, обращаясь к эльфу. Хорошо, что не вслух.

Писатель Золотов испытал прилив вдохновения и одобрил план самой коварной сущности:

— Значит, так! Развести конвоира на проект, считаю делом демонический, магической и прочей чести. Если в кабаке будет бой, в первую очередь спасаем архитектора! Кто со мной?! — Рявкнул по-командирски Талик. Сущности молчали. — Не слышу ответа!

— Гм… — Взял слово Бормотун. — Да куда мы без тебя?

Нальдо остановился на вершине холма и огляделся. Попадан почти не отстал, а вот Баська с Силь были только на середине подъёма. Ещё бы немного, и Зольников на своём замаскированном ползуне оторвался от них настолько, что управлять его мнимым мерином, Сильмэ не смогла бы. Но вынужденную задержку можно было использовать, чтобы осмотреться на местности.

Сейчас Нальдо находился ровно на полпути между землями Алексея Бломберга и посёлком «Крылатый». Дом сельского сатаниста светился вдалеке единственным освещённым окном, а внизу, у речки с непритязательным названием Чертовка, мерцал россыпью огней посёлок. Демоны-попаданы прекрасно знали, чего и сколько они скупили у орков за последние пять лет. Те, кто успел припрятать добро, сидели спокойно, и окна их домов изливали в вечерние сумерки ровный свет. Но кое-где попаданы ещё метались по своим жилищам в поисках последних мелочей, и дрожащие огоньки масляных светильников перемещались от одного окна к другому. Из-за блуждающих огней казалось, что пять расположенных веером улиц «Крылатого» — одна большая рука, унизанная драгоценностями, которая шевелится и пытается уцепиться за берег реки. Нальдо напомнил себе, что эта пятерня очень даже загребущая, когтистая, и не стоит обольщаться обманчиво мирным видом посёлка.

Зольников, что удивительно, молчал и тоже озирал окрестности. Попадан вёл себя несколько необычно. Да и выглядел он странно. Дело было не в его внешнем облике и не в том ворохе вещей, которые опутывали крылья писателя, и даже не в том, что Золотов-Зольников уже привык использовать рукав рубашки Нальдо в личных целях — то нос в него высморкает, то рога протрёт. Рубашку можно и выкинуть. Попадан, казалось, утратил напористость и наглость. Неужели встреча с читателями навела его на правильные мысли? Очень хотелось надеяться.