Он приземлился головой вниз, клацнул челюстями, ощутил вкус крови во рту, почувствовал, как захрустел и заныл позвоночник.

Рядом приземлился отрубленный драконий палец.

Балур и дракон заревели одновременно.

Затем тварь открыла пасть — и мир заполнился огнем.

Балур покатился назад — отчаянно и безнадежно. Деваться некуда. Но его спасла кровавая грязь поля битвы. Липкая жижа одела ящера целиком и спеклась на нем, не защитив полностью от жара, но лишив пламя смертоносной силы. И оставила в твердой земляной скорлупе.

Он расшвырял ее, рыча от злобы и боли. Гнусная скотина хотела зажарить его — словно он жертвенный бык, поднесенный рабами хозяину. Словно Балур не отрубил плоть от плоти, словно подонок-дракон не будет много дней вспоминать об аналезе при каждом шаге. Хотя нет, суть не будет дней для воспоминаний. Суть не будет пощады. Балур вырвет его сердце клыками, даже если для того придется лезть в драконью глотку.

Дракон заколебался, пораженный живучестью Балура и его свирепостью. Если уж не погиб, то должен был превратиться в трясущийся кусок мяса, покрытый жуткими ранами, а не в этот полоумный сгусток ненависти. Ящер мгновенно воспользовался заминкой, понесся, бросился на раненую ногу, поджатую к туловищу. Дракон отдернулся, но Балур прыгнул, запустил руку в открытую рану. Дракон заверещал, замахал лапами, но Балур, кипящий ненавистью, держался прочно. Он вскарабкался выше, ухватил за щиколотку. Дракон лягнул, но Балур удержался.

Вся людская армия перестала атаковать, замерла и уставилась на несуразный поединок. Кажется, судьба битвы сосредоточилась в абсурдной, неравной драке. Люди глядели на валяющийся в грязи отрубленный драконий палец, монумент невозможной свирепости ящера и невозможности его цели. Не может же он порубить дракона на кусочки?

А вдруг?

Кажется, обоим противникам было наплевать на все, кроме их самих. Балур умудрился найти точку опоры, крепко уцепился за когти и щиколотку и сосредоточенно рубил. С каждым ударом сыпались искры. Дракон скребся и полосовал себя когтями, но Балур втискивался глубже, подальше от угрозы.

Взвыв, дракон содрогнулся всем телом и прыгнул в воздух. Балур не обратил внимания на удаляющуюся землю. Подумаешь, взлетели! Главное — работа. Он прикончит монстра. А перед тем монстр запомнит имя Балура. Все запомнят его имя. Даже боги. Но после того, как он отрубит хренову ногу.

Тварь изогнулась, и на жуткое мгновение Балур ощутил, как ослабла его хватка. Дракону уже не нужно поддерживать собственный вес. Дракон больше не держал ногу в положении, позволявшем Балуру крепко ухватиться. Аналез ожесточенно цеплялся за покалеченную конечность, и в его рассудке инстинкт самосохранения старался выглянуть из-за кровавого тумана боевой ярости. Ящер удовлетворил обоих, впившись клыками в борозду, уже прорубленную на ноге. Если надо, он прогрызет насквозь это мясное бревно!