– Вот и прекрасно. Ну вот, а когда началась вторая мировая война, мои родители бежали с севера на Сицилию. Там они пробыли целых четыре года. А в конце войны прибыли в Америку, там я и родилась. Итак, – заключила она торжествующим тоном, – я ничуть не меньше, чем они все, имею право считать себя уроженкой Сицилии. И что ты думаешь по этому поводу?

– Доказательства просто бесспорны! – объявил Хеллер.

– И даже более. – Она постучала пальцем по карте. – Вот видишь, я, таким образом, являюсь потомком по прямой линии самого Шарлеманя! Ох, – не удержалась она, – как же скорчилась и позеленела от зависти эта мэрша, когда узнала об этом.

– Я очень хорошо понимаю, почему это произошло с ней – как тут не позеленеть! – сказал Хеллер. – Но погодите. Есть еще кое-что, чего я пока не обнаружил на этой схеме. Очень может быть, что вы и сами об этом еще не знаете. Скажите, вам когда-нибудь приходилось слышать об Аталанте?

– В Атланте я никогда не бывала.

– Нет, я говорю сейчас не о штате Атланта, а об Аталанте, – сказал Хеллер. – Видите ли, в самом начале этого родословного древа, задолго до того как наступили времена, отраженные в нем, жил на свете один принц.

Он целиком завладел ее вниманием. Я, естественно, тоже слушал с огромным интересом. Сейчас его занесет, и он нарушит Кодекс. Он должен увлечься этой глупой сказочкой, которая изложена в сборнике народных преданий под номером 894-М. Моя рука сама потянулась к бумаге для записей.

– Имя этого принца Каукалси, – продолжал Хеллер. – Он…

Со стороны двери донеслось удивленное восклицание. Малышка и Хеллер одновременно обернулись. На пороге стоял сицилиец. В руках у него был большой денежный мешок. Он застыл в дверях, как бы не решаясь войти в комнату, и, наклонившись вперед, делал Малышке лихорадочные знаки рукой. Его лицо… Я, несомненно, его уже где-то видел. Точно – видел! И я принялся перебирать в памяти, где именно и при каких обстоятельствах. Малышка подошла к нему и наклонилась. И все равно сицилийцу пришлось привстать на цыпочки, чтобы иметь возможность шептать ей на ухо. При этом он взволнованно указывал ей в сторону Хеллера. Я не мог расслышать его слов. Она отрицательно покачала головой, но выглядела при этом достаточно озадаченной. Тогда он прошептал ей еще что-то с явно торжествующим видом.

Глаза ее внезапно широко раскрылись. Она выпрямилась во весь свой огромный рост, молча развернулась и зашагала к Хеллеру. Подойдя, она ухватила его за плечи. Потом, не разжимая рук, чуть отвела его от себя. Она внимательно вглядывалась в него, будто задалась целью запечатлеть навеки в памяти его лицо. И вдруг голосом, от которого, казалось, должны были рухнуть стены, она рявкнула: