Как раз сейчас девушка с друзьями сидела в столовой и пыталась избавиться от непередаваемого едкого запашка волшебных чернил, коими чертились знаки. Лабораторная кончилась, а запах, забившийся в нос, как медведь в берлогу, остался. И ни в какую вылезать не желал. Даже массированная атака аппетитных ароматов ухи и мясной запеканки помогала не до конца. Зато трескотня Машьелиса вместо расслабляющей музыки превосходно выдувала из головы бесконечное множество смыслов столь же бесконечного множества знаков.

Лис одновременно трепался, ел за троих, вертел головой и без конца почесывал запястье через рубашку. Хаг тоже кушал и так заразительно чесался, что и Янка ощутила зуд в руке. Тройное синхронное почесывание напарников привлекло внимание Иоле. Ифринг нахмурилась и отложила вилочку, осматривая друзей, которые чесались все ожесточеннее. Даже есть прекратили. Наконец Латте осторожно спросила:

– Ребята, у вас браслеты зудят?

– Чего? И правда, – подняв рукав, дракончик поскреб зеленый ободок, отпечатавшийся на коже в тот самый день, когда трое будущих студентов прошли под Аркой выбора и стали блюстителями пророчеств. – Ты знаешь, как зуд убрать?

– Зуд в браслете означает вызов в Зал порталов корпуса летописцев тех, на кого пал жребий блюстителей пророчества. Вам же говорили! Только странно! – покачала головой девушка. – Студенты второго года в жеребьевке участвуют лишь со следующего семестра.

– Надо пойти и разобраться, – постановил Хаг, отодвигая тарелку. Зуд, поначалу незаметный, сейчас начисто отбил аппетит.

Расставшись с Иоле, поспешившей на физкультуру, друзья двинули в корпус летописцев. В Зале порталов их нетерпеливо ждали сам декан летописцев Ротамир, у которого почему-то дергался глаз, задумчиво-мрачный декан блюстителей Гадерикалинерос и пара дежурных. Второкурсник-летописец, в котором Янка узнала первого увиденного в АПП студента – Дрия, и незнакомый третьекурсник. У этих ничего не дергалось, однако первый был красен, как вытащенный из кипятка рак, и одно ухо у парня явно казалось больше другого, второй же утирал со лба капельки пота.

– Явились? – сварливо уточнил мастер, почему-то таким тоном, будто не только не ждал блюстителей, а вовсе не желал их видеть.

– Извините, мы не сразу поняли, почему руки чешутся, – попыталась объясниться Янка.

– Чесались, стало быть, что ж, делать нечего, – вздохнул Ротамир и обменялся с Гадом непонятными взглядами.

– Выбирайте пять листьев, читайте пророчество и отправляйтесь. – Голос родного декана звучал буднично и деловито. Поворот головы указал на стеллаж с многочисленными ящичками – хранилищем листьев Игиды. Каждой группе, отправляющейся блюсти пророчество, полагалось пять знаков на выбор, не считая тех, которые студенты сделали сами и имели в личных поясных сумках-кошелях.