– Вот гад! – возмутилась я.

– Гад… Наверное… Менталитет у них такой, Алька, патриархальный. Женщина никто, их много и с их мнением не считаются вообще. Я потом уже разыскивала данные в научных статьях. Пыталась найти ответ на мучавший меня вопрос – почему он так поступил со мной. А оказалось, просто попользовался, не задумываясь о моих чувствах. Зато теперь у меня есть Феклуша, жаль, что в академии его придется отключить и сдать на хранение.

– Дааа… Делааа… – протянула я, – все-таки мало мы знаем об особенностях жителей других планет и информации мало.

– Мало, – согласилась Хуня, – а большая часть и без того скудной информации скрыта грифами секретно.

– Значит будем втройне осторожны в этой их ВЗА!

– Каждой инопланетной заднице по приключению! – глаза подруги полыхали жаждой мести, – запомнят Землян и станут с ними считаться всегда и везде!

– Я с тобой, – просто ответила я и протянула руку подруге.

– И я с тобой, – Хунька пожала протянутую ладонь, – осталось донести это до Стаса и Жорки.

– На посошок? – я протянула ей бокал с коньяком.

– За то, чтоб справедливость восторжествовала! – торжественно произнесла Фархунда.

– За справедливость! – поддержала ее я.

********************************************************

Феокл плавно посадил флайкар на стоянку перед нашим баром. 'Пузатый боцман' приветливо встретил нас неоновыми огнями вывески, нетрезвыми выкриками и доносившимися звуками громкой танцевальной музыки. Время было еще не позднее и ни разборок, ни потасовок, ни уличных выяснений отношений на пяточке перед заведением пока не наблюдалось. Даже сильно захмелевшие клиенты вели себя как-то по-философски тихо, задумчиво созерцая мир.

В душном зале сновали проворные андроиды-официанточки, согласно программе кокетливо хихикая в ответ на сомнительные комплименты в их адрес, а за стойкой возвышался сам хозяин. Гарри, так его звали, вид имел колоритный и притягивающий взгляд. Огромного роста, с большим пивным животом и окладистой рыжей бородой, одетый в неизменную тельняшку времен промышленного судоходства, он возвышался над посетителями, следя внимательным цепким взглядом за порядком.

– О-о-о-о! – заорал Гарри оглушающим басом, завидев нас, – Сто чертей мне в глотку! Алевтина! Фархунда! Мои славные матросики!

И эта громадина выдвинулась из-за стойки, чтобы обнять притихших нас. Гарри всегда так делал, но после его медвежьих объятий ребра ломило нещадно. Матросиками он стал называть нас после нашего первого посещения 'Пузатого боцмана', аккурат на первом курсе. Именно здесь весь наш курс и отмечал посвящение в курсанты. Да… тогда все мы так посвятились, что на утро мало кто что помнил, но вот прозвище 'матросики Гарри' так и прилипло к нам с Хуней.