Наконец, я проводил сонную малышку в её комнату, а сам с тяжёлым сердцем вернулся на кухню к отцу. Что я буду ему рассказывать, я не знал. Опять нужно что-то врать! Не могу же я сказать: — «Извините, Ваш сын пошёл на встречу со шпионским профессором, и сгинул бесследно, а я — его двойник из другого мира!»

Однако оправдываться и врать мне, к счастью, на этот раз не пришлось.

— Я знаю, где ты был! — заявил отец прямо.

— Прости, — просто попросил я.

— Мне позвонила тётя Мария, — сказал отец, и заметно помрачнел, — обзывала меня, обвиняла, что я ребёнка от матери скрываю, а мать от ребёнка, понимаешь, прячу! Какого чёрта, сын?! Почему, ну почему, ты обращаешься к каким-то совершенно чужим тётям, да ещё таким вредным тётям, вместо того, что бы сначала спросить у меня? Я что, когда-то тебе лгал? Я тебя тираню?

— Нет, пап, что ты! Вовсе нет! — пытался я оправдаться. — Я просто не подумал…

— Но ведь разыскать эту тётю Мотю… Марию… не важно, но ты додумался! Спроси ты у меня, я бы сам тебе адрес матери сообщил! — отец продолжал сердиться.

— П…правда? — я удивился.

— Что, она думает, что хорошо от меня спряталась, да? — неожиданно он ухмыльнулся.

— Как ты её разыскал? — опять удивился я. — Я-то, даже зная координаты GPS их дом еле отыскал!

— Координаты GPS? Тётя Мария настолько прогрессировала, что знает такое умное слово? — удивился отец, и хмыкнул.

— Нет. Мне сестрёнка сообщила. Дашка.

— Сестрёнка? — тут отец помрачнел, глаза его потухли, уголки губ опустились, и весь он как-то осунулся, и даже постарел вмиг.

— А давай пригласим её к нам в гости? Дашку, — предложил я. — Вот увидишь, она хорошая!

— Она не приедет! — перебил меня отец. — Мать не отпустит.

— Да с чего ты взял?! — возмутился я.

— Она меня ненавидит, — выдавил отец хрипло, отвёл глаза, и досадливо поморщился.

— Вовсе нет! — заявил я, но тут же стушевался под пристальным взглядом отца. — То есть, мне так не показалось. Мама очень спокойная, и… и очень милая! Она просто не умеет ненавидеть! — горячо закончил я. Но отец на это только улыбнулся печально-печально, и сказал:

— Но она умеет любить. А значит — умеет и ненавидеть. Это же две стороны одной монеты. От любви до ненависти — один шаг.

Мы помолчали. Я был ошарашен, и не знал, что сказать. Наконец, отец грустно вздохнул, и поинтересовался: