Планета оказалась пустышкой. Просмотрев собранную информацию, Вилир подумал, что этот мир вряд ли заинтересуют Землю. Мемиури всё дежурство просидела не двигаясь, просто смотрела на монитор, погружённая в свои мысли. Вероятно, она пыталась почувствовать что-нибудь нематериально-ценное…

Бесполезно.

Так бывает практически всегда: исследуешь мир и покидаешь его ни с чем. Обнаружить хоть что-нибудь по-настоящему пригодное — выпадает не каждый год, не то что каждый полёт.

Убедившись, что корабль следует новым курсом, Вилир отправился спать. Бесплодная, но длинная вахта требовала восстановления сил. Мемиури, видимо, тоже была не против поспать. Дождавшись, когда человек угнездится на своём ложе, она изящно вспрыгнула на одеяло и тёплым комочком застыла на краешке, погрузившись в дрёму.

У неё имелась собственная «каюта». Небольшой, оборудованный специально для кошки угол — с мягкой подстилкой, плошкой с кормом, какими-то игрушками-забавами (ну не смотреть же ей кассеты с записями человеческих фильмов?!), антиперегрузочной кабинкой. И конечно же, с мягкими гип-фильтрами. Они предназначались для улавливания и записи кошачьих чувств — позднее в лабораториях их обработают, чтобы узнать, чего кошке не хватало. И какие еще генные коррекции необходимы для будущих поколений кошек. Но своим желанием находиться поближе к человеку Мемиури напоминала обычных домашних животных, которые всеми правдами и неправдами стремятся устроиться не на своей подстилке, а на привилегированном хозяйском диване.

Вилир находил в этой нехитрой кошачьей методе «побега от одиночества» часть своего собственного, измождённого непониманием чувства. Поэтому ему приходилось особенно тяжело… он понял, что слишком привык к тому, что рядом всегда есть женщина. И одновременно понял, что, по сути, с ним рядом никогда не было женщины, способной понять его по-настоящему. И вот, только сейчас, когда тело и разум не отвлекались на внешние проявления женского начала, он обрёл возможность подумать о близости духовной и душевной… Оттого-то, наверное, и казалось, что Мемиури понимает его лучше других — полнее, глубже! — она одна могла уловить его мысли без наносной, лишней шелухи. Напрямую, не закупоренные в слова.

Он понял, что воспринимает её, как существо человеческое, заточённое в кошку… Будто злая волшебница околдовала прекрасную принцессу, превратив её в милое пушистое животное — женственное, немного своенравное, но ласковое и способное понять. И подобное чувство, испытываемое к КОШКЕ, страшило Вилира. Он боялся касаться её без повода, словно этот контакт породит в нем волну ощущений, никоим образом не подходящих для взаимоотношений «кошка — человек».