Василиса, как всегда сидевшая за заваленным документами письменным столом, вопросительно выгнула бровь, а Ласатардия осторожно поставила на журнальный столик фарфоровую чашку с каким-то травяным настоем.

Обстановка была самая что ни на есть тихая и романтичная: полумрак, негромко потрескивающий камин, уютная обстановка комнаты, напоминающей домашний кабинет какого-нибудь писателя девятнадцатого века… И единственное, что ее омрачало — это моя недовольная харя. Ну и рожа нашей страшненькой наследницы престола.

— Я уже не буду напоминать тебе про правила поведения в присутствии принцессы, — закатила глаза Василиса, — но хоть привести себя в порядок сначала мог?

— А что не так, товарищ Орлова? — почесал я щетину. — Ваш главный ударный отряд вернулся с рейда по тылам, так сказать, противника, я пришел отчитаться, а она еще и недовольна?

— Вот только тебя никто никуда не посылал, — покачала головой Васька.

— А посылать никуда и не надо, я сам прекрасно себе проблемы на задницу нахожу, — оскалился я. — Мы как партизаны, всегда готовы подгадить врагу в любое время дня и ночи. Так вот, докладываю… Этим вечером мною было совершено проникновение на территорию неизвестного бандформирования с целью совершения обрезания засранцам голов и головок тупыми ножницами правосудия. В ходе акции мною были добыты: хвостатые зверолюди в отряд, две штуки, а также отмороженная служительница Мортэма, адын штук. Гнездо порочных игрищ было частично зачищено при содействии сил местного правопорядка, поголовье коих также было существенно снижено.

Ласатардия непонимающе посмотрела на Василису, явно прося ее перевести выданный мною бред. Что она и сделала достаточно емко и коротко.

— Он опять влез в какую-то жопу.

— Истину глаголишь, дщерь самого ебильного народа, — смиренно сложил я лапки перед грудью. — А еще я там наткнулся на Гирви, который бросил моих ушастиков на арене, а сам в это время шлялся по тюремным камерам, вырезая и тюремщиков и пленников. И я очень хочу знать подробности его задания.

— Он должен был просто войти в контакт с одной из Семей, — нахмурилась принцесса. — Я не приказывала ему устраивать резню…

Повисла тишина.

Васька думала, что-то бормоча под носик, Ласатардия вновь начала потягивать свою настойку, странно на меня поглядывая, а я просто ждал, расслабившись, наконец, после долгой ночки.

Время, кстати, уже потихоньку подбиралось к рассвету, но это значения не имело — все равно днем особо по городу не побегаешь, потому как ориентировочка на мой прекрасный лик была даже у последней помойной шавки.