— По очень важному и срочному делу! — воскликнула я. — Поверьте нам, пожалуйста.

— Ладно, входите. Чаппи, проводи.

Ворота медленно распахнулись. Мы шагнули вперед, и тут увидели, как из здоровенной будки вышел здоровенный же пес и без улыбки посмотрел на нас.

— Чаппи?

Пес молчаливо махнул хвостом и пошел к особняку, приглашая нас следовать за ним.

Ну мы и последовали.

Особняк выглядел мрачным и неухоженным, а когда мы вошли внутрь, оказалось, что мрачность и не ухоженность возведена здесь в абсолют.

В холле нас встретила дама, похожая на горничную.

— Идемте, — поманила она нас рукой.

Мы прошли через анфиладу комнат и оказались в большой неуютной гостиной. На стенах здесь висели картины маслом, изображающие пейзажи.

Пейзажи были сплошь осенние и зимние.

— Хозяйка сейчас придет, — сказала горничная и удалилась, а меня проняла дрожь при слове «хозяйка».

Мы стояли и рассматривали картины.

— Нравится? — внезапно раздался у нас за спинами неприветливый женский голос.

Мы обернулись и увидели Амалию Карловну Блюменталь. Нет, конечно, это была не Амалия, а Розалия Карловна, просто сестры были очень похожи. Только у Розалии было больше морщин на лице и пигментных пятен на руках.

— Благословенны будьте, Розалия Карловна, — вежливо поклонилась я, а за мной расшаркался и Толик. — Мы очень признательны вам за то, что вы приняли нас.

— Вы не ответили на вопрос о картинах, — едко заметила ведьма. Ее хвост недовольно дрогнул.

— Картины прекрасны, — сказала я. — В них есть чувство, поэзия, ностальгия по несбывшемуся. Сами писали?

— Сама. — Хозяйка, похоже, подуспокоилась, поняв, что мы расхваливаем ее картины. — Сейчас подадут чай. Присаживайтесь.

Мы расположились на диванах. Горничная принесла поднос с чаем и печеньем, поставила все на низенький столик из матового стекла на бронзовых лапах. Мы взяли по чашке.