— Что я могу для тебя сделать? — Мерзнувшего доселе Иванушку мгновенно бросило в жар и краску.

— Я не знаю, пойдешь ли ты на такое ради какого-то незнакомого джинна, даже не человека…

— Рассказывай!

— Я занимался исследованиями многие десятки и даже сотни лет, прочел тысячи древних манускриптов и редчайших фолиантов по теории и практике магии — одиночество располагает к занятиям, и пришел к открытию, которое еще нуждается в подтверждении, но если мой вывод верен — это перевернет нашу привычную безрадостную жизнь. Он прост, как все гениальное. Я понял, что могу привести жену из людей к себе в кувшин.

— ???!!!

— Не пугайся, это всего лишь внешняя оболочка моего мира в вашем мире. Он ничуть не хуже вашего — я могу сделать его таким, каким хочу. Я могу сделать его лучше!.. И если кто-то согласится занять там мое место на время, пока я буду находиться в мире людей, а после того, как мы с моей возлюбленной вернемся, согласится его покинуть… Но я знаю — никто не снизойдет до желаний какого-то там…

— Я готов, — твердо, насколько позволяло ему здоровье, заявил царевич. — Говори, что надо делать.

Кто-то недоверчивый и осторожный, испуганный донельзя, глубоко в подсознании отчаянно бился о неприступные стены благих намерений Иванушки, которые вот-вот могли быть разобраны на мощение известной всем дороги, истерично выкрикивая при этом предупреждения вперемежку с неприличными эпитетами, адресованными ближайшему соседу — сознанию, но тщетно.

У него не было бы ни малейшего шанса быть услышанным и в лучшие-то времена.

— Благодарю тебя, о милостивейший из смертных. Я никогда не забуду твоего величайшего дара. — Вкрадчивый голос джинна обтекал и расстилался. — Вытащи из этой кучи мусора мятый позеленевший кувшин — он лежит под сломанным верблюжьим седлом… Нет, это шлем караван-баши, седло правее. Так… Теперь потри его… Сильнее… Еще… Есть!..

Из горлышка потянулся легкий бледный дымок, и из него безо всякого предупреждения материализовалась человеческая фигура размером с куклу. Одета она была в синюю чалму с павлиньим пером и нечто напоминающее одежду спецназовца. Из бесчисленных кармашков и отделений странного одеяния торчали горлышки пузырьков, корешки книг, веточки трав, шнурки, неидентифицированные костные останки, перья, свитки, огарки, клочки меха и прочие загадочные предметы, сделавшие бы честь мастерской любого алхимика, алфизика и албиолога современности.

— Приветствую тебя, о великодушнейший из великодушных, — молитвенно сложив руки, склонилось перед Иваном явление.

— Честно говоря, я представлял тебя себе… себя тебе… себю тебю… короче, слегка повыше, что ли… — вяло подивился Иванушка.