– То есть капитан и цветы подарил, и ответственность на вас перекинул?

Я остановилась как вкопанная, уперла руки в бока.

– Не волнуйся, – меня аккуратно потянули за рукав, – согласно закону, некоторые нарушения мне позволительны.

– Угу. Скажите еще, что подмоченная репутация только на руку одержимым. Тут вам вираж приписали, а в Тмине за счет Ургена взвинтили цены на муку. – Я невесело улыбнулась, он тоже. – Вардо, и многие так поступают?

– Кто знает.

Мы узнали, и очень скоро. Стоило только выйти из кареты напротив «Старого феникса».

* * *

Урген Врадор был в стельку пьян, грязен и сердит. Одетый лишь в штаны, он, босой, явно мерз. И потому, в попытке согреться, развел костер не где-нибудь, а на крыльце таверны, под носом Тораниуса Тобириуса и праздно одетых обывателей, испуганно жавшихся в стороне.

Бочкообрачный толстяк бегал рядом, размахивал руками и не своим голосом орал: «Помогите! Палют… жгут!» Завидев нас, он сменил речевку на пылкое: «Заберите! Чтоб его сейчас же тут не было!», а за скорость обещал заплатить серебром. И нам бы поторговаться, но Регген уже взял буяна в охапку и потащил в карету.

– Ося, надеюсь, аптечка у тебя с собой, – процедил он, гася слабое сопротивление главы контроля. Увидел мой кивок и хищно улыбнулся. – Есть та гадость от перееданий?

– Не надо, – вполне осознанно прохрипел начинающий поджигатель, – я в порядке.

И замолчал, буравя взглядом пол и собственные ступни. Мы долго ехали в тишине, пока он не заговорил хриплым голосом:

– Слышали новость? Меня отстранили от должности. Я нынче буйный одержимый псих… Еще вчера меня приняли как короля, холили и лелеяли, но какая-то тварь в «Выжимай» предала огласке мое озверение. Мое! На Совете! – Тут он за голову схватился, просипел: – От меня все тотчас отвернулись. Все! Массажистка сослалась на болячку сына и не пришла, цирюльник в кратчайшие сроки сломал себе ногу, прачка сбежала вместе с портным. Оставила меня с единственной нестираной рубашкой, – тяжелый вздох. – Ко всему прочему, моя постоянная пассия ушла к другому!

– К Шуркому? – предположил задохлик.

– К Целемману! – воскликнул страж и откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, переживая утрату. – Она такая красивая была, нежная… а теперь стерва стервой.

– Так у него помимо Эллен еще и пассия была? – спросила я у Реггена.

– И не одна.

Вот так сволочь! Он и ко мне клинья подбивал.