Глава девятая

В ущелье было тихо, удушливый дым стелился низко, не поднимаясь выше колен.

Тучи над головой чернели по–грозовому, но покуда сверху не падали ни капли, ни молнии. Жихарь пристраивал свой опасный груз то так, то этак, и все было неудобно.

Колобок время от времени забирался ему на плечо, вглядывался вдаль из–под ладошки и приказывал:

— Не кантовать!

— Беречь от сырости и прямых солнечных лучей!

— Осторожно, стекло!

— Держись правой стороны!

— При обстреле эта сторона улицы особенно опасна!

— Не влезай — убьет!

— Хранить в местах, недоступных для детей!

— С горки не спускать!

— Не сифонь! Закрой поддувало!

— Пользуясь лебедкой, не тяни за конец!

— Не оставляй секретных документов в местах, не обеспечивающих их сохранность и доступ к ним посторонних лиц!

— Хватит тебе, — сказал богатырь. — И без того тошно.

— Потому и кричу, что тошно, — оправдался Гомункул. — Если впереди кто есть — пусть бережется!

— Они как меня увидят, сами разбегутся, — сказал Жихарь. — Не забыли, поди, как я их тут бушлатом по зоне гонял.

— Кого гонял? — не понял Колобок.

— А паханов. Это такие, вроде людей… Хотели нам с Яр–Туром «прописку» устроить. Я сперва-то не уберегся, два зуба потерял… А потом ничего, загнали их под нары. Потом еще много чего было — барак спалили, «кума» в женскую зону забрасывали, вертухаев в «петушатник» посадили… У них «петух», представь себе, ругательное слово! Слышал бы о том Будимир! Меня почетными наколками наградили — чистые дикари, блин поминальный… Теперь не выведешь!