Понятно, что я в него тоже стрелял, но этот обезьян оказался очень уж вертким, кроме того, обзор за счет густой листвы был крайне ограничен, а передвигался противник очень аккуратно, так что ни листочка не шелохнется – не сразу поймешь, где он находится, пока сам себя не выдаст очередной серией выстрелов.

Пытался защититься от его дротиков чистой силой, но помогало слабо. Опять же ее львиная доля уходила на блокировку отравления и лечение.

Поняв, что пули уходят в пустоту, я сменил тактику и, затаившись за особенно толстым стволом, призвал свои копии, а они стали работать лесорубами, благо что деревья валились с одного удара. Им, конечно, тоже досталось от обезьяна – он утыкал их шипами так, что копии стали походить на ежиков, – но копии они и есть копии, загибались они, конечно, быстро, меня тоже корежило откатом, но дело свое делали споро и на место выбывшего из строя я выставлял очередного клона.

И вот, когда джунгли оказались практически вырублены, а все мои копии были выбиты (почему-то создать больше двадцати одной своей копии у меня не получалось), противоборство решила честная схватка. Если это можно так назвать.

Мы друг друга тупо расстреляли. Вот только мои пули, содержащие адамант, оказались более результативными, чем его яд.

Правда, в моем случае чуть было не повторилась ситуация, каковая произошла у гнома с ламией, когда они друг друга пришибли, ведь хоть я и оказался победителем, но яд действовал на меня неумолимо, несмотря на все попытки излечиться.

К счастью, я продержался достаточно долго, и меня все же признали победителем.

Но Урзгабал все же был недоволен. Он не получил с меня никакой прибыли. Даже в убыток пошел. Слишком долго длилась схватка, что повлекло за собой штрафные санкции со стороны организаторов боев, ну и в дополнение требовалось потратиться на мое восстановление.

– Может, мне тебя лучше на органы продать? – с угрозой сказал он, глядя на меня в упор. – А то ты, того и гляди, в следующей схватке действительно подохнешь, и я потеряю все, а так хоть что-то с тебя поиметь получится.

Я на это, естественно, промолчал. А что тут скажешь?

– Эй, Урзгабал! – обратилась к синекожему какая-то краснокожая аллода.

– Что?

– Продай мне своего бойца.

– Зачем тебе? – удивился четырехрукий. – Сама ведь, наверное, видела, что он не сильно-то хорош на Арене.

– А кто тебе сказал, что он мне нужен в качестве гладиатора?! – блудливо усмехнулась аллода. – Мне понравилось это его свойство быть сразу в нескольких экземплярах.

– Понятно! – с пошлыми нотками засмеялся четырехрукий. – Только что тебе мешает использовать просто несколько разных фамильяров?