– Тем, что на юге? – уточнил Кирилл.

Михаил Николаевич кивнул.

– С другой, с наружной стороны Барьера, а точнее, цепи барьеров, четыре цивилизованных союза установили весьма специфический порядок. Там можно было позволять себе любые вольности в борьбе за ресурсы. Кроме одной. Нельзя было позволить оставшимся за Барьером народам развиться до такой степени, которая могла бы нести угрозу цивилизованному северу. Поэтому там, по всеобщему согласию, поддерживался и поддерживается до сих пор некий управляемый хаос. Перманентная революция и война всех со всеми.

– При вашей технике почему вы просто не уничтожите дикие племена и не заселите освободившиеся земли? – спросил Кирилл.

– А зачем? – искренне удивился его собеседник. – Нам хватает территории. ? Для наглядности он обвел рукой окружавшую их пустоту. – После зомби-апокалипсиса во всех четырёх сверхдержавах установился на удивление стабильный социальный строй, устраивающий всех. Однако распространение его на новые территории может сыграть только дестабилизирующую роль. Появятся новые игроки, начнутся неминуемые споры по разделу земель. Да и сами эти земли – невеликий ресурс после столетия постоянной войны. Расходы на их зачистку, восстановление и освоение в разы превысят возможные выгоды. Существующее положение, когда дикие племена добывают нужные нам ресурсы и снимают избыток населения в войнах, устраивает всех. Разумеется, кроме самих дикарей, мнение которых никого не волнует.

– Устраивает всех? Даже зомби?

– Особенно зомби. – Вопрос не поставил Великого в тупик. – Вы только вдумайтесь. Зомби обеспечены всем необходимым. Едой, развлечениями, любыми мыслимыми благами и удобствами, а самое главное – порядком и миром. Чего вам может не доставать?

– Свободы. Памяти. Знаний, – начал перечислять Кирилл.

Михаил Николаевич нетерпеливо прервал его:

– А вы уверены, что это блага? В рамках созданного для зомби мира свободы у вас более чем достаточно. Нет ни ограничений, ни преследований инакомыслия. Нет самого инакомыслия. А поскольку нет знания об ином мире, то нет и ощущения внешнего ограничителя свободы. Ну, а память… А зачем она в эпоху полной роботизации и информатизации? Да вы же и сами регулярно ходите и стираете свои воспоминания, когда это приносит вам облегчение. В каком-то смысле я даже завидую этой способности зомби… Способности все забывать…

Он задумался о чем-то своем. Кирилл шел рядом и тоже молчал. Он мог поспорить и про память, и про свободу. Только сил оставалось не так много, чтобы тратить их в таких попытках. Силы нужно было сохранить, чтобы понять, чего хочет от него этот человек. А то, что от него чего-то хотят, не вызывало сомнений. Почему иначе общается с ним Великий из мира Великих? Да еще так нарочито дружески общается…