— Нет ещё…

— Садитесь, — предложила я. — Я отвезу вас в больницу.

Лариса с громким стоном стала оседать вниз, черты её лица страдальчески заострились. Я вышла из машины, и мы вдвоём с Вадимом помогли ей сесть на заднее сидение.

— Ну потерпи, что ж ты так орёшь, будто тебя режут, — довольно грубо сказал он ей, когда мы отъехали от перехода.

— Ей ужасно больно, разве не понятно? Сам рожать не пробовал? — накинулась я на него.

Он больше не возникал, но в зеркало я видела, как он раздражённо сжимает губы.

Лариса продолжала вскрикивать, пока крики не превратились в одно сплошное завывание. Я посмотрела на неё — её лицо было нехорошего землистого оттенка.

— Что-то не так… — произнесла я.

— Не так — что? — спросил Вадим.

— Думаю, она не сможет родить.

Я остановила машину.

— Что значит — не сможет? Зачем ты остановилась? Пожалуйста, поехали!

— Сейчас посмотрим, что там стряслось… — я решительно открыла дверь, выходя.

— Мы теряем время!

— Я будущий врач, между прочим, и разбираюсь кое в чём, впрочем, как и ты должен бы.

— Я не гинеколог, да и ты тоже.

— Неважно. Поднимай кофточку, только поживее, — сказала я Ларисе.

Она вцепилась в мою руку и сжала её так, что у меня побелели костяшки пальцев.

Я увидела в её чреве силуэт ребёнка — он был повёрнут совершенно неправильным образом. Поскольку плод уже силился родиться, матка неистово сокращалась, но довольно крупный ребёнок застрял между узких тазовых костей. Схватки причиняли Ларисе сильную боль, и я видела, что и ребёнку тоже. Я положила руку на её живот, и она сразу перестала орать.

— Сейчас всё пройдёт…